Если же галстук был из Италии, а пиджак из твида, перед Михаилом прогибался весь мир. Еще не будучи боссом, Михаил уже выглядел как босс. Глядя на него, я постигал удивительную правду отечественной коммерции, да и всякой коммерции вообще: если ты хочешь заделаться хозяином, то первое, с чего тебе следует начинать, это одеться как хозяин и так же разговаривать.
Тем не менее впечатляющий твид на плечах Михаила никак не поразил маклера. И маклер не явился на переговоры. Понял, что с Михаила и его приятеля Андрея он не получит приличных комиссионных.
Кстати, Михаил и Андрей и не собирались платить приличных комиссионных. Они предполагали о прокинуть маклера. Сразу. Не дать ему вообще ничего. Это просто: нам было достаточно лишь сделать вид, что предлагаемая комната не понравилась, вежливо расстаться с посредником, уехать, но через час – вернуться и заключить договор напрямую с владельцами здания.
Маклер не ошибся. Чутье не подвело его. А Михаил и Андрей теперь проводили время в ожидании, сокрушенно молчали и злились.
– Поехали, – в конце концов произнес Михаил. – Тут ловить нечего.
– Согласен, – ответил я, включил зажигание и принялся выворачивать руль.
Мы, возможно, выругались бы площадными словами, вымещая злобу акустическим способом, – однако вокруг, вторгаясь поверх полуоткрытых оконных стекол, утверждал себя роскошный городской месяц май, и его теплые воздухи овевали нас и справа, и слева, лаская щеки, умиротворяя сердца, сообщая благостность душам, снабжая их верой в добро, в любовь, в человечество, пусть оно и состоит частично из недобросовестных посредников рынка недвижимости…
Неожиданно огромный немецкий седан подрезал мое угловатое авто и остановился, грузно осев, в двух метрах впереди. Сверкающее тело городской торпеды покачнулось, распахнулись массивные двери, и на асфальт шагнули двое – в молодых летах и дорогостоящих кафтанах.
Один, огромный, как рефрижератор, выступил из машины с усилием. Он тяжело, в несколько приемов, распрямился, и стало видно, что ширина его тела немногим уступает его же высоте, шея почти отсутствует, а повыше имеется круглая, наголо бритая голова, украшенная с фронта маленьким лицом Квазимодо.
Второй экземпляр предстал как модернизированная, более приспосабливающаяся к обстановке и более быстрая версия первого. Его крепкая фигура, приятные золотые браслеты, спортивные брюки с лампасами, а также плавная походка – не лишенная между тем пружинистости – впечатляли. Но наибольший эффект производила сигара: толстая, светло-коричневая, испускающая обильный дым. В самый момент исхода из кожаных глубин салона спортивный юноша как раз пыхнул ею, и с конца колоссального табачного цилиндра на асфальт обрушилась изрядная доза пепла. Носы у обоих были сплющены, ушные хрящи переломаны.
Молодые львы приехали по своей надобности. Ко мне и Михаилу никакого отношения не имели. Они совершили опасный дорожный маневр из обычного хамства.
Безусловно, яркие существа не