емых мужчин, всё же невозможно отрицать, что в современном обществе за ними укоренился образ проституток. Той же участи, несмотря на нашумевшие мемуары, подверглись и гейши. И это понятно: положительный образ женщины, в первую очередь, ассоциируется с ролью жены и матери. Как гетерам, так и гейшам подобное противопоказано. После отказа от карьеры – пожалуйста, но никак не при исполнении.
Почему же, зная всё это, я не отказываюсь от намерения воспеть их образ? Во-первых, сразу хочу сказать, что моя работа не ставит перед собой цели точно воспроизвести их исторический облик. Да, я буду обращаться к тем или иным источникам, чтобы иногда провести параллели, но при этом не планирую их оспаривать и докапываться до истинного положения вещей. Признаюсь, я скептически отношусь к истории и к её «как было на самом деле». Единственной функцией истории я считаю сбор и хранение материальных источников, а вот обобщение и выстраиваемые на их основе теории – это всецело работа художественной мысли. Как правило, её успешность зависит от актуальности поднимаемых на основе исторических данных проблем. Именно поэтому первым достаточным основанием для моего намерения является актуальность образа гетер для решения проблем в современном мире, о которых, на мой взгляд, достаточно убедительно мне удалось поведать в работе «Постсексуальность». В частности, о колоссальном влиянии взаимоотношений мужчины и женщины на изменения в науке, философии и морали. Во-вторых, ввиду того, что одним из положений «Постсексуальности» стало утверждение любви как извечной войны полов, в которой выплавляются совершенные женщина и мужчина, то я и решила попробовать подготовить почву для модели отношений, где подобное было бы не неоправданным сумасбродством отдельных людей, а выступало бы в качестве необходимой нормы поведения. Во многом это моё стремление навеяно уже упоминавшейся ранее мыслью Фридриха Ницше: «Горе! Приближается время, когда человек не родит больше звезды. Горе! Приближается время самого презренного человека, который уже не может презирать самого себя. Смотрите! Я показываю вам последнего человека. "Что такое любовь? Что такое творение? Устремление? Что такое звезда?" – так вопрошает последний человек и моргает. Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий всё маленьким»1. Понимая, что в утверждении Ницше скрывается идея измельчания человека, я постаралась представить его как можно более наглядным, а также выявить причины, лежащие у истока, и предложить варианты их устранения. И, как понятно из названия, особая роль здесь мной отведена новым гетерам, которые не являются абсолютным повторением античных, а представляют собой их современное воплощение.
Несколько слов о структуре настоящей работы. Ввиду проработанности темы взаимоотношений мужчины и женщины в предыдущей моей работе, в качестве основы, на которой будет базироваться новая модель отношений, станут разработанные в «Постсексуальности» типажи. Среди них есть четыре полноценных и два размытых. К первым я отношу женские типы «жюстины» и «жульетты», мужские – «эзопа» и «мефистофеля». Вкратце напомню об особенностях каждого из них:
«Жюстина» – это женский тип, склонный к идеализации и способный искренне чувствовать, потому что в нём сохраняется изначальная бессодержательная сущность Души.
«Жульетта» – женский тип, наполненный внешним содержанием, то есть крепко связанный с материальным миром. Женщины этого типа уверенно чувствуют своё тело, благодаря чему проявляют виртуозность и естественность в сексуальности, придающей им притягательность и магнетизм.
«Эзоп» – мужской тип, которому свойственно непреклонное следование однажды принятым нравственным принципам, во имя которых он способен на противостояние даже самым сильным желаниям.
«Мефистофель» – противоположный «эзопу» мужской тип, для которого, наоборот, характерно отсутствие нравственных принципов из-за крайней подверженности влиянию желаний.
При этом тип «жюстины» имеет две точки в развитии: начальную, с которой начинается формирование женщины, и конечную, к которой она приходит, пройдя весь этап становления. Так как в начальной своей точке «жюстина» ещё очень далека от настоящего образа женщины, то в этом положении её тип будет размытым. Нечто подобное наблюдается и с мужским типом «мефистофеля». Только, если женщине тип «жюстины» свойственен с момента физического рождения, то есть при появлении на свет, то в мужчине рождение «мефистофеля» происходит в момент первого отступления от собственных нравственных принципов. Дальше он может либо удержаться в данном типе, либо его утратить. Но что значит «удержаться»? Дело в том, что наиболее притягательный и цельный образ «мефистофеля» находится посредине – между решительным следованием за желаниями и недопущением утраты человеческого облика из-за чрезмерной угодливости им. Если он отказывается от первого, например, из-за страха общественного порицания, то его образ теряет свои очертания и естественный магнетизм. То же самое происходит, когда «мефистофель» в угоду желаниям переходит границы человечности, подобно Маркизу де Саду – его образ растворяется и уже не пленяет. Поэтому любое нарушение «мефистофелем» баланса делает его тип размытым. Вообще, размытые типы из-за присущей им стихийной природы,