вот, как я.
С Урала и из Крыма,
а здесь, в степных краях,
накрыла их,
накрыла
тяжёлая земля.
По городу летают
снежинки февраля.
Земля моя – святая,
красивая земля.
Для ГЭС и пашен годная,
вбирая свет, дожди,
она лежит, свободная,
у павших на груди.
Баллада о рассвете
…Я разрывал тугие струи ливня,
я должен был дойти
иль доползти.
Трава гудела.
Клокотали листья.
И тучи – чёрным валом! – впереди…
Рассвет немыслим.
Ериков кипенье.
И ветра необузданная злость.
Казалось,
в пойме было в эту ночь
сплетенье
всех ураганов и великих гроз.
Металась ошалелая дубрава…
Ну а потом такое началось!..
Не помню, как до хутора добрался.
Запомнил только:
зорька… улеглось…
Стою один,
туманится вода…
Но голоса людей уж рядом где-то.
Подрагивает синяя звезда
в ладонях онемевшего рассвета.
Висит над Волгой
удивлённый месяц,
и катер вдалеке
гудит… гудит…
Рассвет и я,
пришли мы к людям вместе.
И – солнце подымалось
впереди!..
«Апрелем улицы продуты…»
Апрелем улицы продуты.
Встаю пораньше неспроста.
Торжественно взлетает утро,
прозрачно крылья распластав.
Своей дорогою старинной
уходят ночь и тишина.
И тает медленно, как льдина,
большая белая луна.
Дожди апрельские,
пролейтесь!
Я по утрам всегда вас жду.
Шуршит сиреневый троллейбус,
а я не еду – я иду!
Наполнены зарёю лужицы,
светлеет тонкий горизонт.
Еще часок – и день закружится,
как голубое колесо!..
…Газеты свежие листает
троллейбус ждущая толпа.
А я иду. И вырастает
за Волгой солнце, как тюльпан.
Порт
Ночной смене
Всё утихает постепенно,
вечерний воздух густ и свеж.
Сбегает зыбко по ступеням
задумчивый фонарный свет.
Забыты до утра заботы,
уснули радость и беда.
Всё утихает.
Лишь работа
не утихает никогда.
Гремят у чёрной Волги краны,
их развороты тяжелы.
И звуки бьются с силой града
в сплочённость летней тишины.
Идёт обычная работа,
работа, нужная всегда.
А звёзды,
будто капли пота,
дрожат
и падают
в суда.
А волны вспененные кружатся
и бьются грудью о причал.
Луна сутулая, как грузчица,
уносит
полночь
на плечах.