сойдет?
Красный цвет полыхнул и затопил ее.
– Ты что? – прошипела она. – С ума сошел?
– Конечно, сошел, – сказал он уверенно, – разве нормальный человек может вместо Дублина поехать в Петергоф искать убийцу бабушки? Разве нормальный человек станет…
– Перестань, – попросила она, – я не могу тебя слушать.
– Я сам себя не могу слушать, – признался он.
– Я тебя боюсь, – сказала Настя. Ей хотелось потрогать его волосы, и она осторожно потрогала.
– Я тебя тоже боюсь. – Он разжал руки, и она съехала по нему на пол.
Откинув легкую штору, он по-хозяйски открыл дверь и вышел на маленький круглый балкончик. Прямо перед ним была макушка голубой елки, и Кирилл осторожно подержался за нее рукой.
Нужно успокоиться. Ему тридцать два года, и он контролирует ситуацию.
Ничего не получалось.
– Когда приедут твои родители и… тетя Александра?
– К вечеру.
Он посмотрел на свою ладонь. На ней остался липкий след. Он понюхал – ладонь пахла смолой.
Он шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь.
– Ты мне потом покажешь фен? Ты мне просто скажи, где он лежит, и я посмотрю. Хорошо?
– Хорошо. Ты знаешь, – сказала она решительно, – мне кажется, я зря все это сочинила. А, Кирилл? Ну не может такого быть! Мы все любим друг друга, и бабушку все тоже очень любили, по-разному, но любили, даже Муся.
– Почему – даже?
– Ну, Муся же не родственница. И работает недавно.
– У тебя она тоже будет работать?
– Конечно. Я не смогу следить за таким доминой как следует. Может, она не три раза в неделю станет приходить, как к бабушке, а раз или два.
– Откуда у твоей бабушки были деньги? Дед ведь давно умер, правильно?
– Правильно. Его посадили в сорок девятом, выпустили в пятьдесят четвертом, и, по-моему, в пятьдесят шестом он умер.
– Она работала?
– Она работала, как все интеллигентные женщины при обеспеченных мужьях. Научным сотрудником в Русском музее. – Настя улыбнулась. – Она любила свою работу. Диссертацию защитила, статьи писала. Одна ее статья даже включена во французский путеводитель по Санкт-Петербургу. Она очень гордилась.
– На домработницу и машину никак не хватит, – сказал Кирилл задумчиво.
– Наверное, что-то осталось от деда. – Настя умоляюще посмотрела на него, как будто просила немедленно согласиться, что деньги остались от деда, и ее драгоценная бабушка просто тратила их.
– Насть, – спросил он нетерпеливо, – что это были за деньги, если их хватило на сорок пять лет? Нет, больше! Вряд ли он из тюрьмы вернулся на свою должность, правильно?
Она молча смотрела на него.
– Значит, с сорок девятого года она жила одна. Вернее, с детьми. И все сохранила.
– Что?
– Дом, книги, картины, драгоценности. Это ведь все осталось. На что она жила?
– Я не знаю. Мы никогда об этом не думали. Я помню, что, когда родители предлагали ей денег, она