восемнадцать, в августе будет девятнадцать, рост пять футов восемь дюймов, вес сто пятьдесят фунтов, волосы темно-русые, глаза голубые. Не женат.
Ему показалось, что он слышит, как она мягко повторяет, подобно эху, каждое его слово.
Она придвинулась еще ближе и прошептала:
– Скажи это еще раз.
In memoriam
Он ехал домой по извилистым улочкам, радуясь погоде и восхищаясь тропическими деревьями, осыпавшими лужайки темно-лиловым снегом. Боковым зрением, даже не фиксируя увиденного сознанием, настолько это было привычно, он замечал стоящие возле каждого второго гаража сооружения – баскетбольные щиты с закрепленными наверху корзинами, ожидающие игроков. Ничего заслуживающего внимания.
Он остановил машину перед домом и увидел на тротуаре свою жену, которая, сложив руки на груди, внимательно наблюдала за молодым человеком, стоявшим на стремянке с отверткой и молотком в руках. Они не замечали его до той поры, пока он не хлопнул дверцей.
– Какого черта вы тут затеяли? – закричал он и сам удивился собственной горячности.
Жена холодно ответила:
– Ничего особенного. Просто мы решили ее снять. Она висит здесь уже не один год…
Муж перевел взгляд на молодого человека.
– Немедленно спускайтесь вниз!
– Что это с тобой? – удивилась жена.
– Ничего. Вы что, не понимаете? Я сказал – спускайтесь вниз!
Молодой человек согласно кивнул, картинно закатил глаза и спустился на землю.
– А теперь уберите отсюда лестницу! – приказал муж.
– С каких пор ты стал кричать на людей? – одернула его жена.
– Разве я кричу? Впрочем, пожалуй, ты права. Пожалуйста, поставьте стремянку на место… Благодарю вас.
– Так-то оно лучше, – вздохнула супруга.
Поставив стремянку в гараж, молодой человек спокойно направился к своей машине.
Муж и жена молча стояли посреди дороги, глядя на баскетбольную корзину, пока машина не отъехала.
– И что же все это должно означать? – наконец спросила жена.
– А то ты сама не понимаешь! – воскликнул он и, почувствовав, что на его глаза навернулись слезы, удивленно пробормотал: – Что это со мной?
– Тебе лучше знать, – сказала она примирительным тоном. – Идем домой.
– Нет, сначала нужно все закончить.
– Лестница уже в гараже, кольцо же, как видишь, пока остается на месте…
– Что значит «пока»?! – вновь вспыхнул он. – Я никому не позволю его снять!
– Но почему?
– Пусть останется там. На всякий случай.
– Я тебя не понимаю.
– Должно же быть у него хоть одно свое собственное место во всем этом треклятом мире! Такого места нет ни на кладбище, ни во всей этой стране, ни тем более в Сайгоне. Разве ты этого не понимаешь?
Она подняла глаза на корзину.
– Осталось принести цветы…
– Как только у тебя язык поворачивается!
– Прости. Просто ты не хочешь, чтобы это ушло навсегда.
– А почему я должен этого