* * «Люблю!» – днем белым говорим. А ночью грабим, убиваем, Деревья и дома сжигаем Под небом мирным, голубым. И горько слушать тишину И больно видеть синеву. Я в душу приняла Христа, Мои слова о нем нежнее… Но кто кому, скажи, нужнее? Без солнца не блестит роса. Ты смеешься: вот так рожа!.. Над тобой смеются тоже… …Ставь-ка точку на конце Состоявшегося действа!.. А впадать негоже в детство, Коль морщинки на лице. Я б вышел в «классики» давно, Но слишком узкое окно. Я б вышел в узкое окно, Но стал я «классиком» давно. Свой ум ты только заморочишь, Ты правду в споре не найдешь. Что говорят – сплошная ложь. Итог же – по башке схлопочешь! Есть господа. И есть рабы. И есть роскошество. И бренность. И клич к братанию «трубы», О сути «Капитала» – вредность. В России устоялась муть, Одни лишь памятники брезжут. В «трубу» кому еще подуть? Куда ни глянь, сплошные межи. Бабе сытая еда, Мне ж до пупа борода, Ведь она не шерсти клок, Коль ее Сам носит Бог. Почему я с бородой? Потому что домовой! «Пей, – сказал я, – угощаю». Рупь последний. Я вздыхаю. А ему б еще бокал! В кулаке он тыщу сжал! Волей осененные, Христом, Летнею обласканы землею… Твою душу, как росу лучом, Обнимаю я своей душою. Ты меня окинешь взглядом, На диван присядешь рядом. Поцелуешь. Поиграешь. Вострой сиськой расстреляешь! Зима идет или весна, В пути поэты или дома, Всегда нужна им тишина, Чтобы в стихах рождались громы. Когда нас женщина бранит, Мы ей приносим чудо-розы. Что означают ее слезы, Она в своем углу смолчит. Ребенок улыбается цветам. Отец в восторге от стакана водки. Есть истина своя и тут и там… И в том, что нету золотой середки! Воровать сегодня модно, Материться принародно, Обладать женою друга, Выйти вовремя из «круга», Коль угроза занялась, У других сильнее власть… Эта «темная программа» В золотой хранится раме. За ночной озябшей форточкой Кто-то пялится на корточках, Кто-то веткой шебуршит… И опять в окно глядит. Я бы встал, к стеклу прильнул… …Ветер в форточку подул… Никто не восхищается Никем, ничем…. Ну что ж! Похуже,
