* *
Мороз. Снег. Зима. Маленькая лохматая собачка бегала возле дома, поджимая под себя то одну замерзшую заднюю лапу, то другую. Кто этот безжалостный хозяин? Или хозяйка? Когда «добрые» соседи отравили кота Пунша, то Наталья купила это крошечное существо. Она была смышленее кота и в «опасном» подъезде не задерживалась, а с разбега грудью толкала дверь и выбегала наружу. Она храбро гонялась за котами, умела ладить с бродячими собаками и ласкалась буквально к каждому проходящему человеку. Завидев меня, мотая шелковыми ушами, подбегала. Она вся радостно трепетала, трусливо приседала при касании моем ладони ее косматой головки.
…Лаяла, скулила от холода, звала Нину. Нина не появлялась. Я взял собачку к себе. Покормил. Она запрыгнула в кресло, свернулась калачиком и уснула.
Парней она меняла с той же «строгой» последовательностью, какой некогда придерживалась ее мать по отношению к избранным сопостельникам. Те, которых я видел воочию, были вполне симпатичны, по-юношески стройны. Что называется, ей под стать. О, сколько же разбитых вдребезги сердец! Почему? Зачем? Но с этими вопросами я не решался к ней обращаться. Даже остерегался. Пацаны из ее окружения по ночам толпились, гомонили, курили в подъезде. На просьбу жильцов, чтобы их не беспокоили, они отвечали хулиганскими выпадами: поджигали газеты в почтовых ящиках, разбивали стекла в окнах, дерзко осклабившись, грозились еще более извращенно расправиться. На вино, наркоту и сигареты требовались деньги. И они пытались в той или иной квартире открыть в дверях замок или к кому-то забраться через форточку. А верховодила, давала наводку Нина!
…И музыка уже не звучала…
Летом приехала Наталья. Она стояла в окружении соседей и взахлеб хвалила дочь:
– Умничка! Все-то у нее прибрано, чистенько!
Правду она не знала. Да она в ней и не нуждалась.
Они продали квартиру.
Попрощаться со мной Нина не зашла. Вразуми ее, Господь!
Обман
Прошедшей зимой мне позвонил редактор районки:
– Тут приехали из Новой Анны. Хотят тебя видеть.
«И в преисподнюю от них не спрячешься – везде разыщут!» – возмущался я дорогой, за многолетье изрядно уставший от навязчивых просьб: помоги… протолкни… похвали… Графоманы прут валом! Не иначе и эти того же пошиба!
В кабинете помимо самого хозяина я увидел мужчину средних лет, плотного, с черной бородкой. Рядом с ним сидела женщина, которую я сравнил с прозрачным апрельским цветком, способным жить только при благодатной солнечной погоде. Редактор познакомил меня с ними. Он – Федор. Она – Надежда. Меня они заочно знали. По моим книгам, публикациям в периодической печати.
– Вот решили к вам обратиться как к земляку- писателю с просьбой, – начал Федор. – Моя жена загорелась желанием выпустить сборник стихов. Могли бы вы подредактировать ее рукопись и написать предисловие? Ну пару-тройку фраз? Было бы лестно от профессионала…
«Прозрачный апрельский цветок…» – мелькнуло в моей голове. Улыбнувшись,