угрозу разоблачить того и не скрывал в глазах своих предвкушения скорого его убийства.
Сын Аскера продолжал исправно выполнять свои обязанности, при случае созерцать красоту горных ландшафтов и подолгу смотреть на западный горизонт, предчувствуя какие-то изменения в мире. Он любил восходы и закаты, любил пение птиц, рёв зверей, ночное звёздное небо, ягнят с овцами, коз-ведунов и синее-синее небо с облаками. Постоянное общение с природой помогало сберечь навыки и знания, которые он по-прежнему скрывал ото всех. Больше семи лет прошло в таком режиме. Ученик старшего пастуха, освоившись со своими обязанностями, не чувствовал какой-то невыносимости условий. Да, тяжело. Да, свиреп и несправедлив наставник. Но у него тайная миссия – сохранение рода. Так что тяготы вполне сносные. И понимая, что испытания главные ещё впереди, юноша готовился к ним с полной серьёзностью. Воспринимая избиения, придирки и угрозы как экзамен. Одного он не знал: как долго его нынешнее положение будет длиться. А оно коренным образом изменилось осенью 1941 года, когда ему исполнилось шестнадцать лет.
Как-то ночью помощник старшего пастуха, оставленный на улице сторожить овец, перед самым рассветом залюбовавшись звездным небосклоном, незаметно для себя задремал среди камней. Очнулся от вскриков: «Волки!» Отара всполошилась, сжавшись в клубок, громко и жалобно блеяла. Все с воплями и криками носились туда-сюда. Барбек колебался, не зная, что предпринимать в первую очередь: то ли со всеми бегать по кругу, то ли затаиться и осмотреться. Вдруг прямо пред ним выросла большущая голова волка. Его желтые глаза пронзили взглядом юношу. Тот не испугался, а схватил рукоятку ножа, прикреплённого к локтю левой руки, но вытаскивать его не стал. Жёлтые зенки волка напомнили ему чьи-то до боли знакомые глаза. До боли знакомые. И он узнал их. «Отец!» – неожиданно вскрикнул парень, тут же убрав руку с рукоятки ножа. Волк фыркнул, закивал огромной головой. Не задрав ни одной овцы, волки исчезли. Стая была большая, не меньше десяти зверей. За завтраком только и было разговоров, что о внезапном появлении хищников и странном их поведении. Волки не задирали баранов, ни на кого не нападали, а покружили немного и испарились. Один лишь старший чабан молчал и косо поглядывал на совершенно спокойно сидевшего помощника. Он тоже видел вожака стаи хищников и тоже узнал глаза бывшего хозяина. После этого случая Адыл перестал преследовать Барбека, даже начал сторониться его и прятать глаза. Но ненависть не проходила, а усиливалась с каждым днём и всё сильнее и сильнее изводила его душу, почерневшую от прикосновения к антибогу, когда он всего один раз молил того, чтобы ему никто не помешал поистязать сына Аскера. Появление отца в облике волка потрясло Барбека, если не сказать больше. Это был знак. Время чабанства закончилось, и ему надо готовиться к чему-то очень важному.
Мой отец, как его учили, в таких случаях садился и начинал медитировать. Незаметно отлучившись, он взобрался на самый высокий хребет в районе