И в то же время душевной приязнью меня не обходили Владимир Маканин, Игорь Шкляревский, Олег Попцов, Евгений Рейн – не меньшие таланты, в чём-то, может быть, одиночки по жребию судьбы, знающие себе цену, но не отравленные снобизмом и высокомерием. Чтобы понять сложные эти переплетения писательских симпатий и антипатий, признаний и непризнаний, надо было знать закон «броуновского движения» посетителей ЦДЛ. Чтобы войти туда, а тем более привести с собой человека со стороны, не всегда хватало даже писательского билета. Тебе могли сказать: «Извините, мест нет». Но «своих» и «почти своих» знали в лицо и даже билета не спрашивали. Москва всегда умела возвысить без заслуг и унизить без причины. Тем более – литературная Москва! Когда я поняла, что Центральный дом литераторов – далеко не злачное место, не прибежище для всякой сочинительской шушеры, но обитель, где человек перестаёт быть одиноким, моего самолюбия поубавилось. Свернёшь с Тверского бульвара, пройдёшь по улице Герцена, и тебе за милую душу подадут рюмку коньяка и чашку кофе – сиди хоть до ночи!
Пусть я не стяжала там никакого успеха, но многому научилась, многое поняла. Утрату ЦДЛ для провинциалов, оказавшихся в Москве, считаю большой потерей.
Серьёзной дружбы с Олегом Хлебниковым так у меня и не сложилось. После ВЛК мы созванивались изредка, рассказывали друг другу о текущих делах.
– Над чем работаешь? – спрашивал Олег.
– Стихи пишу, готовлю книгу. А ты?
– Я завис над поэмой «Квадратура круга». Интересная тема… Правда?
– О чём это?
– Сразу не объяснишь. О сложностях жизни, наверное… Ничто ведь не однозначно!
К этому времени Олег развёлся с Аллой. У него появилась женщина со странным именем – Анна Саед-Шах. Москвичка, судя по всему. Во всяком случае, в Москве он задержался всерьёз и надолго, устроился на службу, если не ошибаюсь – в «Новую газету».
Я работала в бюро пропаганды художественной литературы, и Олег попросил однажды устроить ему цикл творческих встреч по Волгограду. Да запросто! Приезжай!
Наштамповать фальшивых путёвок у меня не получилось, и началась жуткая гоньба по всей девяностокилометровой протяжённости Волгограда. Московский гость рассчитывал на более лёгкий заработок, но не вышло. Иногда к нам присоединялся и Василий Макеев. Уставали ужасно, едва успевали перекусить.
Выступали однажды в заводском общежитии самого дальнего от центра города района – Красноармейска. Стихов друг друга уже не воспринимаем, гоним тексты чуть ли не механически, боимся опоздать на последнюю электричку. О, как мы бежали к этой электричке! Поздний вечер, снежная слякоть, ненависть ко всему миру и друг к другу.
В вагоне стянули трикотажные шапки с затылков, волосы сосульками.
– Олег, прости меня… Не получается отработать программу в Центральном районе. Завтра последняя встреча – и расчёт! Давай заедем к нам, хоть поужинаем.
– Нет, Тань, я поеду в гостиницу. Хочу вытянуть ноги и заснуть.
Последним