снова были на мокром месте.
– Ох, Маня, даже не знаю, как и рассказать. Если бы сейчас с Марса или Венеры прилетел кто-нибудь и заговорил со мной, я бы меньше удивилась.
Я рассказала ей предысторию, начиная с Катькиного чая, и встречи перед этим с А. Б. И приступила собственно к происшедшему сегодня. Рассказ был сбивчивым, потому что события в моей жизни разделились на «до» и «после».
– Мариша, он меня целовал! Представляешь?!
– Нет, не очень. Он же… такой… серьезный, взрослый. Никогда бы даже во сне не могла представить себе такого. А что он говорил-то? Он говорил вообще что-нибудь или все ограничилось поцелуями?
– Маня, сама понимаешь, что ты спрашиваешь? Ограничился? По-моему, и это сверх всякого!!! А. Б., который минут сорок как сумасшедший говорил мне о своих чувствах, при этом целовал меня так… Знаешь, как целуются взрослые… судьи?
Маринка засмеялась:
– Нет, не пробовала, не знаю. И как невзрослые судьи целуются, я тоже не знаю.
– Понимаешь, оказывается, это может быть приятно! Целова-а-а-аться… – отчего-то тоненьким голоском пропела-проговорила я.
– А что, что говорил он тебе? – Подруга в нетерпении даже вытерла вспотевший лоб.
– Говорил? Говорил, что он старый дурак, что ему через месяц тридцать лет, а он влюбился, как мальчишка. Что все дни, пока я была на практике у него, он места себе не находил, любовался мною. Что голову потерял, что глаз отвести не может. Что придется ему круто менять свою жизнь, принимать решение. Но он знает, какой у меня строгий папа, может не отдать меня…
– Не отдать? – Голос у подруги даже пересох. – Это в каком смысле? А он что, забирать тебя намерен?
– Ой, Маня, говорил, что да! У меня голова прямо отдельно от тела летит куда-то. Маня, он мне такое говорил… Руки у него дрожат, в горле пересохло, я слушаю – вообще мало что соображаю, так это неожиданно все…
– Да уж, как гром среди ясного неба!
– Маня, мы до твоего дома пешком шли, до самого подъезда, он меня за руку держал, в другой портфель нес. А я боялась: вдруг твоя мама будет идти домой и увидит нас, в десять вечера у вашего подъезда? Она же его хорошо знает. Что я скажу? А вдруг она моим родителям скажет?
– Да ну, надо ей это! К тому же она к подруге на юбилей пошла, мы с бабулей вдвоем дома.
– А еще мысль была постоянно: вдруг меня кто с таким взрослым дяденькой увидит? Мань, ну ты же знаешь, что он женат и ребенок у него?!!
– Конечно, потому и переживаю – как же теперь это все? Это же такие взрослые вещи? Я не знаю, что и сказать… Погоди, ну расскажи, что он еще говорил тебе?
– Мы до твоего дома пешком два часа шли, а ходу минут пятнадцать, если быстрым шагом. Мань, я таких слов в жизни не то что не слышала, даже в книгах не читала… Во всяком случае, мне так кажется. Потом, ведь когда это обращено к литературному персонажу – это одно, а если такое говорят тебе – как будто меняешься сразу и улетаешь куда-то…
– Погоди, ты не улетай! Он что, и про любовь тебе говорил?
– И про любовь, и про з-а-м-у-ж-е-с-т-в-о.