отдали и никогда не отдадим, – продолжает третий. – Потому что это было бы совсем несправедливо.
– Мы вам ничего никогда не отдадим, но… – завершает четвертый, – зато воздадим. По всей справедливости. И даже сверх того.
– А ну! – требует валун, то бишь бармен Подстаканников, враз наполняясь неясными, но волнующими надеждами.
Флагманский столик-корабль начинает второй заход.
– Задумайтесь хорошенько, – предлагает бармену мыслитель-мент Самосудов, – почему это в Москве есть метро самой большой в мире протяженности, а в Колдыбане метро нет совсем?
– Или такой, скажем, загадочный вопрос, – подхватывает философ-банщик Безмочалкин. – Почему в московском Центральном парке – тысяча, а может, и десять тысяч аттракционов, а в Колдыбане – один, да и тот уже третий год не работает?
– Если в Колдыбане не создаются такие достопримечательности, как в Москве, значит, на это есть какая-то особая, удивительная причина, которую не сразу поймешь, – подхватывает Молекулов. – Наверное, в Колдыбане есть такая достопримечательность, о которой просвещенный мир пока не догадывается, но которая тем не менее способна затмить все достоинства столицы. Что же это за диво такое?
– Удивительное диво, которое затмит всю славу Москвы, – подводит итог Профанов, – совсем рядом. Это, конечно же, наш… само собой разумеется, наш…
– «Утес»! – хором прозревает весь зал.
– У-у-у! – вторят восторженным эхом Жигули. – Тёс, тёс, тёс…
Ну, каков момент истины в «Утесе»! Не правда ли, хорошо натесали?
– Дорогие коллеги-мыслители! – сияет мент Самосудов. – Вот нам и открылась удивительная истина.
– Эту удивительную истину, – подхватывает банщик Безмочалкин, – мы дарим вам, Юрий Цезаревич.
– Совершенно безвозмездно, – продолжает много-предметник Молекулов. – В порядке взаимозачета по нашим долгам.
– Воистину царский подарок! – восклицает всенезнайка Профанов. – Вы понимаете, Юрий Цезаревич, что все это означает?
Конечно, не понимает, где ему, потомственному жмоту! Ну ладно, так уж и быть, разъясним. Возбужденные реплики сыплются со всех сторон:
– Уже вижу у входа в «Утес» беломраморную мемориальную доску с золотыми буквами: «Достопримечательность континентального значения»…
– …и толпы восторженных туристов, которые хлынут сюда со всех концов страны, а равно из-за рубежа…
– …и баснословные доходы в долларах, фунтах, евро, которые просто некуда будет девать.
– За вторую Мекку, за колдыбанское ПОП номер тринадцать! – возглашает луженая лекторская глотка Профанова.
– Да, да, конечно, я тоже «за», – бормочет Подстаканников, едва скрывая радость. – Но скажите, как, каким образом «Утес» станет достопримечательностью континентального значения?
– Чтобы ответить на этот вопрос, – поясняют с достоинством философы-мыслители, – мы и хотим жадно прильнуть к источнику истины.
Лихо?