всякие разносолы и снова блевал, и это в голодной средневековой Европе. Так вот, сейчас верховые мракобесы едят нашу Родину, отламывают огромные куски, глотают, давятся, и вроде наелись, а все равно мало, их полоскает, а они опять жрут. Ты не смотри Кирилл, что я финн, я красный, свой, и сын красного финна. Отец мой самого Ленина видел! И душа у меня хочет справедливости, и земля мне эта родная! В прямом смысле, меня мать, когда за клюквой ходила, на болоте прямо и родила, тут недалеко в четырех километрах, – распалённый Юкко плеснул самогону, встал и торжественно объявил, – Выпьем за то, что дорого каждому нормальному человеку – за правду! И я точно знаю, что засияет солнце над Северной Элладой!
Кирилл потряхивал стопку и наблюдал за рябью на мутной жгучей воде, пламенная речь проходила мимо.
– Эй, микрофонщик, сколько можно держать, кипит уже, – Юкко протянул ему огурец.
– Спасибо. Выпьем за правду!– Кирилл осушил вверенную ему посуду, и почувствовал, что хмелеет, – Юкко садись, остынь, а то мы сейчас пойдем сельсовет с почтой штурмовать, ты про коллектив расскажи, как атмосфера?
– Благодаря Алевтине, школа на хорошем счету, процентов сорок, детей, поступает в ВУЗы, то есть из десяти выпускников, – четыре человека. Для нашей деревни, это супер результат. В основном, преподают пенсионеры, ни кто не хочет к нам ехать. Учителя дружные. Сам увидишь. Историк – интересный мужик, не без странностей, конечно, Андрей Абрамович, чутка за сорок, ты с ним подружишься. Организуем здесь ячейку за справедливость, эх, жалко Семён соскочил, слышал, небось, о пожаре? Пушистая пришла, ничего не поделаешь, прежней, жизнь, для него уже не будет – Юкко налил еще.
– Мне хватит, и так уже зацепило. Давно самогон не пил, – сказал Кирилл.
– Еще по глоточку и всё, договорились?
Выпили еще по одной. Юкко расстегнул верхнюю пуговичку на рубашке.
– Физкультура у нас в почёте, секция лыжная гремит в районе, ведёт старик, Павел Валерьянович, мастер спорта, крепкий такой дед, выпить не дурак. Наладил снабжение со столицы. Пластиковые лыжи, палки облегчённые, ботинки беговые. Снегоход есть, круговую трассу оборудовали длиной десять километров. А какая у нас учительница физкультуры у младших классов – просто богиня, наша Клюквенная Афродита, Софи Лорен плачет в чулане от зависти. Ты все сам увидишь, и обязательно влюбишься в нашу Тоню – Антонину Сергеевну Видову. Понимаешь, какая фамилия – от слова «Вид», там такой пейзаж, сказочный рельеф. Что спереди, что сзади, закачаешься. Все мужики на селе пускают слюни.
– А сколько ей лет?
– Тридцатник в том году отмечали.
– Тётя уже в годах, – заметил Кирилл.
– Много ты понимаешь.
– Если она такая необыкновенная, что забыла в деревне? – спросил Кирилл.
– В том то и дело, что дама столичная, в Санкт-Петербурге жила, говорят любовниками крутила богатыми, как хотела, с финансами всё в порядке, между прочим, совладелица спортивного клуба. Красивые