я на него сверху.
Да он и сам испугался. Перспектива остаться без кровати его совсем не обрадовала. Аккуратно скрипя пружинной сеткой, он таки пристроил свои бугайские мослы на матрасе и затих.
С утра едва мы успели прочистить закозявленные с ночи носы, как Мордатенков взял нас, тёпленьких, в оборот.
Полковник Крыжопый отвернулся от окна. Пригляделся. Команды «смирно» не было, но мы и без того вытянулись в струнку. Полковник поморщился и чихнул. Потом ещё раз. И ещё.
– Будь здоров, таарищ полковник! – отчеканил Лёнч.
Майор побагровел, а полковник вскинул в удивлении брови.
– Спасибо, рядовой, – негромко разрядил он обстановку и кивнул майору.
– Отделение! Под знамя! Смирррна! Знамя внести!
Ефрейтор Чевапчич буднично внёс в ленинскую комнату на правом плече выцветший флаг СССР на замусоленном древке, а на левом, как и положено по Уставу, боевое знамя войсковой части 61608, которое он одолжил у караула на первом этаже, а может и увёл из-под носа у щемящего31 дневального. Прислонил к стене. Скрестил навершия, чтобы не завалились. Подпёр стульями. Отряхнул руки. Потянул за лямку и свалил с плеча видавший виды АКМ. Учебный автомат-конструктор со спиленным бойком.
– Оркестра не будет, – предупредил он. – Но я могу пластинку поставить.
– Отставить пластинку, – поморщился полковник Крыжопый. Видать, башка ещё ныла.
– Есть отставить пластинку, – согласился Степан.
– Здравствуйте, товарищи… бойцы, – обратился к нам Селиван Маркович.
– Здравия желаем, таарищ полковник! – насколько смогли бодро ответствовали мы.
– Вольно, – махнул рукой командир, вновь поморщившись.
Он некоторое время тупил то на Лёнча, то на Кирилла. Мы деликатно ждали. В какой-то высший момент его светлое чело полевого командира исказилось мыслительной судорогой.
– Вы, я смотрю, ребята смышлёные, – тихо продолжил полковник через пару минут. – В глазах ваших читается интеллект. Убеждён, вы прекрасно понимаете значение военной присяги… Не слышу?
– Так точно!
– Вы осознаёте почётную и ответственную обязанность, которая возлагается на военнослужащих, приведённых к военной присяге на верность своей Родине – Советскому Союзу.
– Так точно! – вскричали мы, опережая вопрос.
– Ну и отлично, – согласился довольный полковник. – Приступайте к процедуре, товарищ майор.
Мордатенков утвердил в руках Ма́зута автомат. Ефрейтор Чевапчич распахивает перед глазами Кирилла основательную тиснёную красную папку. Кирка видит заветный текст, набранный крупным кеглем, и заметно оживляется. Он-то уже настроился краснеть и отдуваться за всех первым – ведь присягу никто не выучил.
– Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооружённых Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь: быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином,