я, Вера, не нужна. И никогда не была нужна, − завела она привычную уже пластинку. Жалеть её не хотелось: любой помог бы ей найти работу, прояви Настя хоть малейший к этому интерес.
– Ладно, не ной, − Вера погладила подругу по руке. Настя одёрнула руку: ей не нужны были ни эти ласки, ни эта забота. Более того, они казались ей противными даже от мужа. − Хочешь – приходи к нам, как тогда! – предложила Иванова. Настя глубоко вздохнула. Катя, безусловно, всегда была рада видеть и её, и Мари, бывавшую у крёстных гораздо чаще, чем об этом знали родители или сестра. «Но кто же мне тогда чаёк с лимончиком в постель принесёт?» – пронеслось в голове болящей. У соседей прислуживать ей точно было некому.
Три года назад Настя уже уходила к Ивановым на месяц. Решив поменять свою жизнь, она собралась тогда развестись, бросить институт и пойти работать учеником косметолога в салон красоты рядом с домом.
Хватаясь от таких новостей за тонометр, Раиса сморщилась:
− Ты хочешь всю жизнь кому-то выдавливать прыщики?
– Что ты в этом понимаешь?! – ответила дочь с гонором и игнорируя слова матери про её резко упавшее давление: – У них там крутой салон, мажут тело шоколадом!
– Да-да, мажут всяких плешивых-паршивых шоколадом, чтобы от них меньше разило, – поддержал Анатолий жену и тут же выматерил дочь от души: – В твоём возрасте, Настя, пора браться за ум. Поступила в институт – закончи! Мы на одних репетиторов для тебя угрохали целое состояние.
– Мне не нравится ваш институт, − заплакала девушка.
– А что тебе нравится? Всю жизнь сидеть на шее родителей? – ответил Анатолий, не поддаваясь жалости; в отличии от жены, давно уже понял стратегию старшей дочери. – И вообще: нехер шляться туда-сюда. Вышла замуж – живи! Кто ещё, кроме Миши, будет тебя терпеть? Истерички – что ты, что мать твоя! − Непокорную жену, вставшую было на сторону дочери, Ухов «вылечил» тут же, обещая урезать деньги даже на еду: – На картошке пусть сидит! И вам всем полезно. А то – фруктики им с базарчика, парное мяско… Ох.ели вы без меры. Научи дочь варить кашу и борщ, а то от неё любой муж сбежит, − потребовал он у жены мимолётом, тут же возвращаясь к «воспитанию» детей: − Одна − корова! Выросла, а ума не набралась. И вторая вон на подходе – не знает, как пакет с молоком открыть, чтобы не пролить половины.
– Ты опять меня гонишь?
Настя дула губы, заламывала руки и закатывала глаза, демонстрируя скорую потерю сознания. Раиса тут же охала, бежала за аптечкой, умоляла не орать. Но на мужчину такие сцены уже давно не действовали: надоели ему эти бабы! Поэтому в таких ситуациях он начинал бить кулаком по столу, требуя прекратить «концерты». От его крика замирал даже кот. При очередном скандале он мигом слезал с кухонного стола и ретировался в безопасное место в конце коридора. Раиса, закрывшись на ключ в спальне, давала понять старшей дочери, что у них нет места: с мамой на большой кровати теперь спала Мари, а на месте проданной детской кроватки стояло бюро с компьютером. Ей не