.

ритмы болеро,

      Что полонили ночь,

      Легло её крыло

      От Хиросимы прочь…

      О, болеро, ты – мpак,

      Ты лучезарный свет.

      А Вы – безумный маг

      И чародей, месье.

      Я с Вами вновь на «бис»

      То в гору, то с горы

      По острой круче вниз

      Лечу в тартарары.

      Лечу на дивный звук,

      Впадаю в виражи.

      Бескрыл, лежу внизу,

      Ни мёртв лежу, ни жив.

      Мальвина, не груби,

      Не обижай Пьеро!

      О робости любви

      Рыдает болеро,

      О том, чему не быть,

      Кем никогда не стать,

      О том, что век любить

      Не мудрено устать.

      «Так ли живём, мой товарищ и друг…»

      Так ли живём, мой товарищ и друг?

      Мачехой стала отчина-мать.

      Детского смеха не слышно вокруг.

      Ров не готов, а покойников – рать.

      Мачехе – что? Мачеха спит.

      Сон её мерзок, сон её – мрак.

      Реки молочные – огненный спирт.

      Берег кисельный – опийный мак.

      «Вам Россия – лишь «та страна»…»

      Вам Россия – лишь «та страна».

      Та. И ни дать, ни взять.

      Но одна у меня она,

      Словно старая мать.

      Брать, конечно же, не давать.

      И ещё как берут!

      За подачку родную мать

      И отца продадут.

      Никого я жить не учу.

      Всякий лакей – лакей.

      Но, словно попка, я не хочу

      Про износить «о’кей».

      Дело, конечно же, не в словах,

      Стих – не поиск врага.

      Но в России не билль о правах,

      Русский закон – тайга.

      Вам, эмиссары чужих земель,

      Я скажу, милосерд:

      Дома и редька у нас карамель,

      Рюмка водки – десерт.

      «Обмолвилась в сердцах…»

      Обмолвилась в сердцах:

      «Не жизнь, а сущий ад».

      Не стану отрицать.

      Я жизни сам не рад.

      «Кружись, крутись волчком,

      Учись по-волчьи выть.

      Наивным простачком

      Нельзя сегодня слыть.

      Смелее! Не робей.

      Хоть где добудь деньгу…»

      Сей просьбы, хоть убей,

      Исполнить не могу.

      Лишь для одних тетёх

      (Но их не ставят в грош)

      Я до сих пор не плох,

      А, видит бог, хорош.

      Завиден аппетит,

      Коль пища задарма.

      Им вовсе не претит

      Мой нрав и склад ума.

      Я свой на их пиру,

      И чтят они меня

      За то, что не беру

      Я в руки кистеня.

      Не дом, а целый храм

      Воздвиг в законе вор.

      А я не вор, не хам.

      Напрасен твой укор.

      Душою не криви.

      Жива покуда честь,

      Меня таким прими,

      Каким я был и есть.

      «Твой плащ потёрт, и только лишь…»

      Твой плащ потёрт, и только лишь

      Рубаха впору.

      Порой на этот мир воззришь —

      Он грустен