грома
Рокот порой долетал.
Ну, а когда ты уехал, то грозы
Стали Мещёрой гулять.
Грозы… А помнится мне, по прогнозам
Вёдро должно бы стоять…
«По ночному кладбищу без страха…»
По ночному кладбищу без страха
Я когда-то в детстве проходил.
На спине пузырилась рубаха,
Холодом тянуло от могил.
Мне гордыня закричать мешала!
На погосте жутко по ночам…
«Ну и как?» – ватага вопрошала.
«Пустяки!» – ребятам отвечал.
Возвращались в город, балагуря,
Буйствуя, черемуха цвела…
Яростная жизненная буря!
Ты уже и друга увела,
И навеки в землю уложила…
Я сегодня чувства не таю —
Я, рыдая, над его могилой
Виноватым мальчиком стою.
«Жмёшь мне руку: «Привет! Здорово!»…»
Жмёшь мне руку: «Привет! Здорово!»
Как душа у тебя чиста!
Неприятное, злое слово
Не исторгнут твои уста.
Мы с тобою совсем как братья…
Но, когда упаду ничком,
Ты злорадно слова проклятья
Крикнешь маленьким язычком.
Но слова поостынут в горле.
Всем иной ты покажешь вид…
Люди скажут: «А друг-то горем,
Гляньте, искренне как убит!»
Ты – актер. Ты меняешь маски,
А в игре ты всегда хорош.
Кто-то снова поверит в сказки
И не сразу раскусит ложь.
Но она не бывает вечной…
Слышу в дверь осторожный стук.
Вновь с улыбкою безупречной
Ты ко мне заявился, друг.
Ученики
Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана.
Два самых лучших сошлись у могилы
Ученика.
Оба талантливы, оба могли бы
Наверняка
Вровень с учителем стать и повыше,
Сметь и дерзать…
Молча стоите, притихли как мыши…
Что вам сказать?
Он с фотографии смотрит с укором,
Щурит свой глаз.
Жил для кого он? Думал о ком он?
Только о вас.
Как ему каждым гордиться хотелось:
«Мой ученик!»
Только вот песня ваша не спелась.
Умер старик.
И понимая, что нет и не будет
Проку в речах,
Вы с панихиды умчались в безлюдье
На «Москвичах»…
В дороге
Не привиделось и не приснилось —
Впереди кто-то чёрный ходил.
На шоссе, где позёмка крутилась,
Он машину свою осадил.
След протектора чёток и жуток.
Человеческий крик тормозов.
Он услышал, спокоен и чуток,
Еле слышный о помощи зов.
«Отзовись! Подвезу, человече,
На крутом перевале судьбы!»
Но, безмолвствуя, хмурился вечер,
И плотнее сомкнулись дубы.
Он помчался за край перевала.
Завертелись