стволы, и ни единый лист
не полетит по ветру синью ранней.
И кажется мне ясным и простым
Всё, что сомненьем было и обманом
на улице, не шумной и не пьяной,
над городом, совсем ещё ночным…
Однажды я пойму, что не люблю,
с предельной ясностью, без всякой злобы,
что не смогу быть верною до гроба
и не возьму в подарок жизнь твою…
За что ревнуешь? Нету никакой
любви во мне, и звуки никакие
не потревожат мёртвую стихию,
а только звон ветвей над головой,
пустые кроны и стволы нагие…
И кажется, что вовсе не умру,
пока зима такая молодая,
пока снега однажды не растают
под звон капели, рано поутру…
Кризис сорока
Сонет
Конец иллюзий? Мудрости начало?
Минут бессмысленное воровство?
Я знаю жизнь – от шляпки до скандала,
Предел – всему. Бездонность Ничего,
Салатик из травы, когда, бывало,
Недосыпала пряностей в него,
И страсти – жар. И песни – колдовство.
И тишину полночного квартала,
И крики, и неистовство толпы,
Послать за Геркулесовы Столпы[1]
Готовой неугодных… Только срок
Безумию – давно определён.
Алхимик-Время, как ты ни учён —
Что мне сейчас твой золотой песок?
* * *
… И листьев нет, но далеко зима,
В сиянье полдня растворились тени
И кажется, что даже смерть сама
Прозрачна и тиха, как день осенний.
В безмолвье том – предчувствие зимы.
Застыли отшуршавшие аллеи.
И смерть всё меньше отрицаем мы,
Всё легче примиряемся мы с нею.
Михаил Балашов
* * *
Продрогшие чёрные ветки осин,
Трава прошлогодняя стынет белёсо,
И кажется, в целой Вселенной – один…
Незваная, серая, дряхлая осень.
Обманутых птиц не слышны голоса,
И плещет на речке не рыба, а ветер.
Я щепкой «Весна» на песке написал —
И стало немного уютней на свете.
* * *
Какая славная погода,
Уютно дождик моросит.
И сердце чувствует свободу,
Как полюс чувствует магнит.
Набухла сыростью одежда,
Промокли ноги и душа.
Наверно скептик ни гроша
Не дал бы даже за надежду
На то, что будет впереди
Когда-нибудь тепло и сухо:
По всей Вселенной льют дожди
Суровым испытаньем духа.
А я пожертвую грошом.
Здесь нет ни капельки бравады:
Мне это в самом деле надо…
Да нет, мне, правда, – хорошо.
Татьяна Баканова
По Миллионной
Арсению Дубину, петербургскому историку и светлому человеку
Пойдём гулять по Миллионной,
Вниз, по течению Невы,
Там