опутаны с тобой.
Звёзды прячутся со страхом
За лохмотья облаков.
Осыпает листьев прахом
Осень след твоих шагов.
Плен осенний слаще мёда,
Тише, тише пульс в груди.
Для чего теперь свобода?
Оглянись, не уходи!
* * *
Три нежных жёлтых лепестка
На стол упали с вазой рядом.
Рисунка линия тонка,
Но лишь букет окинешь взглядом,
В глаза бросается изъян —
Момент начала увяданья.
Ещё ты от букета пьян,
Но есть оскомина свиданья.
* * *
В пустыни превращаются поля,
В глухие и ненужные угодья.
Уже давно не вспахана земля
И некому в руках держать поводья.
И не чернеет ровной полосой
Краюха луга. Дальше за холмами
Лежит годами сотканный покой,
Наследство дедов, брошенное нами.
* * *
Сколько припомню имён...
Нет всех – зови не зови.
Тянется тоненький лён
В звёздные сети любви.
Трав ароматный дурман,
Сена сухого скирда.
Жизнь – как великий обман…
Золота блеск? Нет, – слюда.
В звуках причудливых фраз
В пропасть летят времена.
В ночь повторяю не раз
Близких людей имена.
* * *
Как заунывный метроном
Осенний дождь стучит по раме.
А, может, создали мы сами
Безумный холод за окном.
И, низко ветки опустив,
Стоят озябшие рябины.
Мы виноваты иль невинны
За этот стынущий мотив?
Анатолий Бондаренко
Я приду к тебе с январём
Я приду к тебе с январём,
Мне всегда не хватало лета.
И тогда в окошке твоём
Будет свет гореть до рассвета.
Я приду к тебе с январём.
И совсем, совсем без опаски
Постучусь в окно снегирём, —
Ты не бойся людской огласки.
Я приду к тебе с январём.
В этом добрая есть примета.
Постучусь в окно снегирём,
Мне всегда не хватало лета.
Затопленный храм
Расширяли озеро Белое,
Деревеньку сносили.
Деды – бороды белые —
О пощаде просили.
Избы медленно падают,
Став простыми дровами.
Поглощает их впадина
С родниками, холмами.
Расширяли озеро. Бедную
Деревеньку сносили…
Только церковь над бездною
Смотрит в небо России.
Виктор Бондаренко
Уход сентября
Уходит сентябрь, октябрю уступая просторы,
Оставив в наследство ненастье лихое своё.
В дождливом тумане леса, и равнины, и горы —
Как тусклой природы простое земное житьё.
Уходит сентябрь, наградив нас неясной тоскою,
Отвергнув слова, что вошли в нашу жизнь, будто новь.
Растаял