в глобальном, так сказать, смысле.
– Случайно зашел…
– Понимаете ли… – замялся, с ожиданием глядя на меня.
– Дмитрий.
– А по батюшке?
– Можно просто Дмитрий.
– Понимаете ли, Дмитрий, в наш город нельзя попасть просто так.
– Почтовый ящик? Они еще существуют?
– Вы еще помните про почтовые ящики?
– Мне почти сорок лет, так что помню.
– Чудесно, продолжайте.
– Я ехал на симпозиум.
– Кого?
– Теологов, но на самом деле там должны быть представители общей и социальной философии, истории философии, социологии, антропологии, психологии, этнологии, археологии и других наук.
– И какую же из этих наук представляете вы? – глаза горели любопытством, словно у ребенка, впервые поджигающего коврик у соседской двери.
– Понимаете ли, – невольно скопировав его манеру, смутился я, – никакую из них.
– А что вам тогда там делать?
– Я написал статью… Про ритуальную магию у кошек… и вот, получил приглашение.
– Как интересно.
Из проулка вышла девочка в пестреньком летнем платьице и панаме, с отглаженным пионерским галстуком на груди и авоськой в руке. В авоське сиротливо жалась бутылка зеленого стекла.
– Вот и наша Аннушка, – расцвел старик и, вскочив со скамейки, будто молодой козлик, церемонно поклонился проходящей девочке.
Я вежливо кивнул. Девочка, не обратив на нас ровно никакого внимания, строевым шагом пересекла трамвайные рельсы. Обернулась и, словно только сейчас заметив, мило и смущенно улыбнулась нам. Отвернулась и деловито скрылась в проулке.
Будто по команде улица заполнилась спешащими по своим делам, но не забывающими вежливо раскланяться с моим собеседником, людьми.
– И что это значит?
– Ну же, – поощряюще посмотрел мне в глаза, слегка улыбнувшись, – человек, нашедший признаки карго-культа, получающего дальнейшее развитие в примитивную симпатическую магию, у кошек. Смелее!
«Аннушка!» – будто укол в мозг. – «А в авоське у нее получается масло?!»
– Аннушка, как у Булгакова? – несмело спросил я.
– Совершенно верно, – старичок тихо поаплодировал. – Вы догадливы, Дима. Аннушка не пролила масла, значит, трамваю на этой улице в ближайший час не потребуется жертва.
– Почему час?
– Таков интервал движения по этой улице. На других улицах он другой.
Послышался звонок, откуда-то из-за угла выскочил моторный четырехосный трамвай: красны низ, желтый верх и с важным видом скользнул мимо скамейки.
– А если просто не ходить по рельсам?
– А как же вы на другую сторону улицы попадете, милейший?
– Пройду дальше, где-то же рельсы уйдут в сторону.
– Не уйдут.
– Перейду на другую улицу.
– Там тоже рельсы.
– На перпендикулярную выйду.
– И там рельсы.
– Что, у вас