Юрий Поляков

Треугольная жизнь (сборник)


Скачать книгу

протокола, Светлов стал читать стихи и читал до тех пор, пока его не отпустили восвояси.

      Башмаков, конечно, уже забыл то длинное Борькино стихотворение с эпиграфом из Павла Когана, в памяти зацепилось лишь одно четверостишие:

      Буря ревела,

      Била о пристань,

      Ночь окривела

      Звезд на триста!

      Читал Борька замечательно, то перекрывая голосом воображаемую бурю, то еле слышно шепча предсмертные слова застреленного пирата.

      – Смело! – похвалил руководитель. – Раскидисто. А почему ночь окривела звезд на триста? Разве на небе было именно шестьсот звезд?

      – Это же метафора! – только и смог возразить Борька под ликующий хохот заводчанина и одобрительное попискиванье сломанной дамы.

      – Понятно. Экие вы все, молодые люди, метафорические! Запомните, литература должна выяснять отношения с жизнью, а не с литературой! Ну-с, а вы? – Старичок кивнул Башмакову.

      – У меня нет стихов.

      – А что же у вас есть?

      – Не знаю. Так, в армии написал.

      – Читайте!

      Башмаков сбивчиво, краснея, потея и путаясь в бумажках, пробубнил свой рассказец.

      – М-да… – вздохнул руководитель и странно посмотрел на Олега. – Конечно, там, где вы пишете про то, как ваш герой мысленно «целовал ее шальные глаза, опускаясь при этом все ниже и ниже…» – это чудовищно! Безвкусно. Миша Светлов в таких случаях говорил: «Двадцать два. Перебор». А вот когда вы хотите думать о девушке, а из-за холода думать можете только о тепле – это хорошо. И про офицера, который ругает солдата за нарушение караульного устава, а солдат только что хотел застрелиться, – тоже хорошо. У вас много написано?

      – Только это.

      – Жаль. У вас способности. Где вы учитесь?

      – В МВТУ.

      – А почему именно в МВТУ?

      – Не знаю. Посоветовали.

      – Я вам тоже дам совет. Запомните: чуждые знания убивают талант! Когда напишете еще что-нибудь, приходите…

      На обратном пути подружившиеся с горя Слабинзон и заводской поэт сообща бранили руководителя.

      – Это же образ! – возмущался Борька. – Гипербола! А он, старый пердун, звезды будет пересчитывать!

      – Вот и я говорю! Стенгазета… Я уже в многотиражке печатался. А он – стенгазета…

      – Он просто ничего не понимает в стихах! – подпискивала увязавшаяся за ними сломанная дама. – Вы знаете, какие песни он пишет?

      – Какие?

      – «Мы в тайге построим города и любимых приведем туда…» Вот какие!

      Купили водку и зашли в шашлычную. Рабочий поэт, получивший премию, угощал. Поэтесса пила водку не морщась, курила «Приму» и, размазывая помаду, пищала стихи про несчастную любовь:

      Я не сдавалась, не сдавалась!

      Другим, как кошка, отдавалась,

      Не вожделея, не любя —

      Чтоб в сердце не пустить тебя!

      – «Как кошка» – плохо, – качал головой рабочий поэт. – Получается – «какошка». Лучше – «как сука»…

      Напившись, сломанная дама заявила, что твердо намерена сегодня отдаться Башмакову только потому, что он не пишет стихов. Олег страшно испугался, на мгновенье вообразив себя