ног, наоборот, едва заметной, примятой кое-где травой, обломанными ветками кустов, но всё-таки тропинкой. Ходили здесь не часто, но, очевидно, регулярно.
Я, чтобы отвлечься и не думать о том, что мне предстоит, не пугать себя заранее, смотрел по сторонам, пытался запомнить дорогу. Да куда там! Шли мы долго. Вот скажите мне, зачем тащиться в такую даль? Что, поближе папоротник не растёт? Растёт, конечно. Да вон вполне приличный куст, большой и зелёный. И вон там ещё, и тоже симпатичный. Или они не цветут? Ха! О чём это я тут толкую? Папоротник не цветёт, и это всем известно. Что бы тут ни говорили эти двое, пока не доказано обратное, будем верить науке. Вот когда увижу цветок собственными глазами, тогда будем решать, кто тут прав – они или наука. А всё-таки, долго ещё? Уж стемнело, я эту чёрную бестию еле различаю, того гляди потеряюсь. Когда я в очередной раз в темноте споткнулся о торчащий корень, я не выдержал.
– Эй, Баюн Котофеич, далеко ещё?
– Что, Иван-дурак, неужто устал? – не остался в долгу кот. – Боишься, на подвиги сил не хватит?
– Нужны мне ваши подвиги, как собаке пятая нога, – огрызнулся я. – Я, если ты не заметил, я человек, а не кот. Я в темноте не вижу.
Кот пробормотал что-то про смертных, про собак с пятой ногой и что-то ещё совсем неразборчивое.
– Пришли уже, – заявил он громко.
Мы вышли на поляну метров едва десяти в диаметре. Точно такие же или очень похожие мы прошли мимо, даже не задержавшись. Чем эта полянка была лучше или чем хуже были предыдущие, понять было выше моих сил. Пришли и пришли, я не стал спорить. Надеюсь, кот знает, что делает.
– Бери нож, черти круг. Я покажу где.
– Погоди, погоди, круг нужно палкой рисовать, обожжённой с одного конца. Нужно костёр развести.
– Не нужно костра. Делай, как говорю.
– Нет, постой…
– Не нужен нам костёр, – разозлился кот. – Не хватает нам ещё Семаргла18 и Семарглова племени. Да простит нас Купала. – Но всё-таки пояснил, чтобы я не упирался, – ножом железным тоже можно круг нарисовать. Это засчитывается. Тем более таким ножом, посвящённым Велесу, такую преграду ни одна ночная нечисть не преодолеет.
– Хорошо, – сдался я. – Ты специалист.
– Чего?
– Знаток, говорю, дока, искусник. Так понятно? Показывай, где рисовать.
Я едва-едва различал в темноте эту чёрную зверюгу, плёлся за ним на полусогнутых, вспарывая ножом землю и корни, оставляя глубокую борозду. Одновременно я успевал крутить головой, вглядываясь в тёмные мрачные кусты. Кот, конечно, защитник знатный, но страшно здесь до чёртиков. Ночью в лесу. Хм, что-то не так.
– Эй, а чего папоротник за кругом остался? Как я его рвать-то буду?
– Ишь чего захотел. В кругу папоротник никогда не зацветёт.
– И как же цветок сорвать? Круг защитный нарушить? Сами же говорили нельзя – разорвут тут же.
– Если успеешь цветок сорвать, он тебя хранить будет. Чем ты слушал?
– Да-да. Точно. Помню. Особенно мне нравится это «если».
В