этой жертвы им удастся сохранить свободное распоряжение капиталом. Понимали и помещики, что с землей придется расстаться, но все же питали надежду сохранить хоть часть и получить возмещение за забранную у них.
И те и другие ждали разрешения этих вопросов на предстоящем Учредительном собрании[32], и буржуазные политические партии спешили приспособить старые программы к новым политическим условиям.
В то же время налицо был вопрос, разрешение которого не терпело отлагательства: вопрос о войне или мире.
Представители буржуазии и связанная с буржуазными кругами интеллигенция стояли за продолжение войны до победного конца.
Продолжение войны и победоносное ее завершение могли быть желательны для представителей крупного капитала, крупной промышленности и торговли, для многоземельных помещиков: победа могла принести им непосредственные материальные выгоды. Однако этот слой людей, материально заинтересованных в продолжении войны, был очень незначителен в России.
На это обстоятельство указывал и Ленин[33], который в дни Всероссийского съезда Советов в июне 1917 года писал, что для разрешения вопроса о заключении мира надо прежде всего арестовать всего лишь 50–100 крупнейших капиталистов и опубликовать их доходы.
Мелкой буржуазии и связанной с буржуазными кругами интеллигенции, людям свободных профессий и чиновничеству война особых выгод не приносила. И тем не менее они в большинстве своем являлись сторонниками продолжения войны. Очень многие представители этих общественных кругов не только по набору, но и добровольно шли на фронт, подвергаясь лишениям и опасностям, которых в то время в тылу не было.
Что же побуждало их к этому?
Говорят, что легче построить десятки заводов и фабрик, нежели преодолеть привычки и представления, укоренившиеся в людях. Так вот, у всех этих людей существовали привитые им смолоду представления и убеждения об интересах государства и идеалистические взгляды на честь и достоинство Родины. Преждевременный мир, покуда враг еще занимал нашу территорию, рисовался им и позорным, и материально невыгодным, и они не допускали его заключения.
Так мыслило кадровое офицерство, тех же взглядов держалась во много раз более многочисленная интеллигенция, на время войны надевшая офицерские мундиры или обслуживавшая личным трудом фабрики и заводы, работающие на оборону.
В ходе военных действий эти представители буржуазных кругов убедились в неспособности царского правительства ни подготовиться к войне, ни вести ее с надеждой на успех. Многие из них надеялись встретить в революции тот подъем народной энергии, который позволит довести войну до победного конца.
Разочарование наступило очень скоро.
Дело в том, что настроения и желания революционной демократии, т. е. широких и глубоких народных масс, были совсем не похожи на настроения буржуазии.
Если буржуазию воспитывали и обрабатывали