и даже на предмет использования его по прямому назначению.
Поэтому мы терпели.
Высадиться было решено в Сочи и дальше не ехать. Было жарко, очень хотелось сойти уже с поезда и окунуться в море. Женя сгрузил наши вещи, велел возле них стоять, а сам пошел «по женщинам» – выбирать жилье. Я сравнивала Женьку со своими предыдущими кавалерами, и сравнение было не в их пользу. Все предыдущие мальчики были довольно-таки инфантильны, никакой инициативы не проявляли, только и делали, что просили каши на завтрак. Женя все всегда брал на себя, и в мелочах, и в делах покрупнее. Билеты на поезд купил сам, избавив меня от многочасового стояния в очереди, теперь побежал искать квартиру. Я же принцессой стояла около сумок и ждала своего принца. Принц вернулся быстро. Тетечка сдавала обычную однокомнатную городскую квартиру, со всеми удобствами, недалеко от центра и минутах в двадцати от моря. Но к этому прилагался проход на закрытый пляж гостиницы «Жемчужная», в которой тетечка работала главной по хозчасти.
Квартирка оказалась вполне пристойной. Мы бросили вещи, переоделись и помчались на обещанный закрытый пляж.
В первый вечер было решено шикануть и сходить в небольшое кафе на курицу-гриль. Обратно мы возвращались медленным шагом, останавливаясь через каждые десять метров для того, чтобы ну все-таки наконец поцеловаться по-человечески. Дома нас ждала большая двуспальная кровать – пути назад никак не было. Ни так ни этак.
Не включая свет, в полной темноте мы, кое-как побросав нехитрую летнюю одежду на пол, наконец-то сделали то, к чему так долго стремились. Мне понравилось, все было замечательно. То, что чего-то все-таки недоставало, я еще не знала, и в принципе на тот момент это было и не важно. Мы были вместе, Женька любил меня, я любила Женьку, и в прямом и в переносном смысле. Я впервые чувствовала, что со мной рядом не просто мой ровесник, а мужчина, на которого можно опереться, к которому можно прислониться, рядом с которым так приятно заснуть.
Три недели пролетели незаметно. Мы существовали вместе, так как будто всегда так и было, будто всю жизнь мы только и делали, что вдвоем ездили отдыхать. У нас не случалось даже каких-то мелких ссор или незначительных недопониманий друг друга. Мы топали с утра на море, обедали в кафе рядом с пляжем, снова шли на море, вечером возвращались домой, по дороге покупая что-нибудь съестное в магазине, и чаще всего никуда уже потом из нашей квартирки не вылезали. В постели мы все больше и больше привыкали друг к другу, спать становилось все комфортнее, уже не шла борьба за место под одеялом и за лишний кусочек кровати.
Как-то раз, почти перед самым отъездом мы решили сфотографироваться у местного фотографа с маленькой обезьянкой. Это была наша первая общая фотография. Когда мы ее получили, мы сели на скамеечку, чтобы посмотреть на нее повнимательнее. Женька, не поднимая глаз, вдруг взял меня за руку и сказал:
– Давай, когда приедем в Москву, сразу пойдем и подадим заявление, – я чувствовала, как он волновался – голос его не выдавал, но рука сжала