она и чего он с ней мутит, Альфи только отнекивался и говорил, мол, скорее всего, им просто попался похожий парень. Даже мне он ничего не рассказывал об этой телке.
– Как хоть она выглядела? Кто-нибудь говорил?
– Да вроде высокая, темноволосая. Не то с короткой стрижкой, не то по плечи.
– Я по твоему описанию сейчас на улице с сотню таких найду.
– Да подожди ты. Та деваха разодетая была, шмотки, мол, на ней дорогие висели. Потому и удивлялись, когда на них двоих натыкались, – Крюгер задумался и поиграл пальцами в воздухе, словно бы перебирая текущие мысли.
– Ну, это сужает круг, ничего не скажешь! – Цицерон стоял прямо напротив в нескольких метрах.
– Заткнись, Цицерон, я не договорил. Была какая-то примечательная вещь. Ах, точно. Часы!
– Часы? – парень проронил смешок.
– Да. Чистая механика. Золотые механические часы. Сейчас таких и в музее не найдешь, не то что в магазине.
– А те, кто видели его с этой девкой, в бинокль смотрели, что ли? Как можно разглядеть такую мелочь, если близко не подходить?
– Ну, дружок, у некоторых наших клиентов орлиное зрение. К тому же у того, кто видел, мог быть новомодный глазной протез.
– Это у нашего-то клиента?
– Но на траву же у них есть деньги. К тому же кто тебе сказал, что тот близко не подходил? Не всех же клиентов Альфи помнил в лицо. Ты вот помнишь? А слухи – они как тараканы, размножаются.
– Ну, допустим. Есть некая девка, которую он ото всех прятал. Но это же не говорит о том, что парень мог слить ей такую инфу, – гнев отступил, сменившись раздумьем.
– Чего не сделаешь ради любви, дружок.
Цицерон расхохотался.
– Ради любви?! Ты в своем уме, Крюгер?
– Может, и не в своем, – Фишер угрюмо уставился в пол.
– Ладно, я сваливаю. Если что-нибудь нарою на девку эту, сообщу, – он развернулся и зашагал к выходу.
– Давай, вали.
– А ты что намерен делать? – парень вновь развернулся к Крюгеру.
– Отсижусь здесь пару недель. Как только узнаю, что там, – он указал пальцем вверх, – никто не собирается вновь подпалить хвост старому псу, то сразу же выберусь из этой конуры на поверхность.
– А что с баром?
– А что с баром? Как только получишь свои деньжищи, можешь открыть свой и назвать его в мою честь, – он захохотал так, что сотряслись трубы под низким потолком. – Всё, вали. И найди мне этих уродов. В долгу не останусь, ты знаешь.
– Знаю, Фишер.
– И захвати в следующий раз какого-нибудь дорогого бухла. А то это пойло меня уже вконец достало.
Цицерон развернулся и зашагал прочь.
– Цицерон! – вдруг окликнул его Фишер.
– Да? – тот вновь крутанулся на каблуках.
– А может быть, это все-таки ты? Может быть, тебе за это платят?
– Ты же знаешь, что нет.
– Надеюсь, дружок. Надеюсь.
Цицерон был подавлен. Не только произошедшим, но и тем,