планы. Тут он начнет рассказывать в мельчайших подробностях о записи нового альбома, полного тоски и шрамов на сердце. О том, какую важную моральную составляющую несут его слова для поколения умных и независимых. Конечно, скажет, какая музыка влияет на него и его музыкантов. А что если узнать про личную жизнь? Это не покажется Игорю вторжением в запретную зону? А то он развернется, а я побегу на каблуках за ним. Все-таки спрошу. Представляю, не женат. Даже очень хорошо представляю. Вокруг любовницы юные и перезрелые с черными тенями под черными бровями. И каждая в тайне умирает, вспоминая по ночам, как он случайно посмотрел на нее в толпе маленького рок -клуба. И пишут ему на стене признания в любви. На стене в подъезде? Нет, не актуально. На стене в социальной сети. Каждый день. Каждый день -разные. Одних фанаток он удаляет, других присоединяет, с третьими вступает в кратковременную связь. После выброса адреналина и пары бутылок пива сгодится любая. Или у героя моей будущей статьи имеется определенный вкус на девушек мечты? Например, на шатенок? Ну почему обязательно шатенок? Только потому, что это мой цвет волос? Блондинки популярнее во всем мире. Потому что их мало. С годами становится все меньше. Поэтому шанс понравиться у Вероники больше, чем у меня. Она хоть и крашеная, но обладает светлыми волосами. А мужики, наверно, не разбираются, кто перед ними: натуральная блондинка или только что из Салона красоты. Что я несу? Совсем с ума спятила! У Вероники свой план по завоеванию депутата или приближенному к нему. И никакой неформал, даже самый симпатичный и перспективный не сможет отменить ее мечту о поездке в Индию.
В субботу прямо с утра, поев наспех бутерброда с копченой колбасой, я ринулась к родителям. Мать пекла блины. Видимо, не по случаю моего приезда- я же не сообщила о намерении их навестить. Отец зашивал тапочки толстой иглой и смотрел выпуск юмористической передачи на втором канале. Зачем он шьет? Разве у них закончились деньги на новые? Просто занять себя нечем. Просто настроение такое трудовое, что руки сами тянутся что-нибудь сделать. Я кивнула ему. Он продолжил хохотать, повернул голову в мою сторону, но шутки занимали его больше приехавшей, не пойми какого черта дочери. Я присела на колени и начала с дикой скоростью швырять пластинки золотой коллекции восьмидесятых. Обложки, некогда занимавшие меня в детстве, отцвели и на них навсегда отпечатался круг вложенного внутрь диска. О! Моя любимая! "Меланхолия"!Хочу послушать. На чем только?
– А на чем можно послушать?– спросила я отца, показав ему пластинку Софии Ротару.
– Ни на чем. Вон смотри, передача про вас. Про молодежь.
– Ни на чем? Тогда зачем вы их храните? Только всю нижнюю полку занимают.
–На память .Бывают же моменты, когда листаешь альбом. Курорты, ля- ля -тополя. Вон смотри, как кривляется! А ему, знаешь, уже сколько лет! Почти семьдесят!
Я выложила всю стопку старых воспоминаний на пол. И надо же, среди пластинок из рока оказалась только "Ария".Только вот совсем не припомню, чтобы кто-то ее слушал. Может, эта вещь принадлежит отцу Ларки?
– Это