друг друга таким способом.
В голосе слышится нотка затаенной обиды.
– Им еще многому предстоит научиться, – вмешавается Торий. – Дикари.
Хлоя поправляет очки.
– Так я могу взять твои наработки? – обращается она к профессору. – Мне не помешало бы тщательнее ознакомиться с материалом.
– Конечно, я ведь обещал.
Торий проходит мимо, обливает меня презрительным взглядом, не обещающим ничего хорошего, незаметно для Хлои показывает за спиной кулак и достает из стола набитый бумагами скоросшиватель. На папке аккуратно выведена большая цифра «4». Я сразу узнаю эти документы: они посвящены четвертой экспедиции в Дар. Той самой, во время которой я впервые познакомился с Торием, предварительно вырезав остальных ее участников.
– Вы знаете, я готовлю поправки в законопроект, – поясняет Хлоя.
– О чем именно? – спрашиваю сухо.
– О гражданских правах, конечно же. Мы должны сделать все возможное, чтобы остановить расовую дискриминацию васпов в любой сфере, будь то товары, услуги, прием на учебу или работу.
– В прошлый раз подобный законопроект отклонили во втором чтении.
– На этот раз буду стараться лучше, обещаю! – заверяет Хлоя. – Когда документ будет готов, я хотела бы обсудить его. Как вы на это смотрите?
Вспоминаю недавний разговор с Рассом, и проклятый дух противоречия тут же вносит свои коррективы.
– Скептично, – говорю я, игнорируя гримасы Тория.
– Почему? – щурится Хлоя, в ее голосе нарастает напряжение. – Вы не верите в успех?
– Не в этой жизни, – и на всякий случай отодвигаюсь от профессора подальше.
– Что же я не предложил чаю? – спохватывается Торий. – Ян, ты здесь закончил? Тогда сходи к Марте, и если она пришла, попроси у нее гостевой сервиз. Хлоя, присаживайся сюда…
Он подвигает кресло, но девушка не спешит садиться. Вместо этого накрывает его руку своей ладонью.
– Виктор, прости. Я ознакомлюсь с этими материалами дома, если ты позволишь.
– Но чай…
– Не стоит, – она говорит вежливо и прохладно. – Я не голодна. К тому же, у вас без меня много дел, – она кивком указывает на раскрытый шкаф. – Смотрите-ка, там еще целых три не распробованных бутыли!
Хлоя лучезарно улыбается, берет со стола папку и, быстро распрощавшись, исчезает за дверью. Резкий хлопок заставляет подпрыгнуть и меня, и Тория. Мы молчим, вслушиваясь в легкие удаляющиеся шаги. Потом Виктор поворачивается, и я понимаю: пора начинать придумывать оправдание своему поступку.
– Даю тебе ровно минуту, чтобы придумать правдоподобную историю, – говорит Торий.
Иногда мне кажется, что договор на крови, связывающий васпу и человека, еще в силе. Легче думать так, чем ставить под сомнение способность контролировать мысли и чувства. Контроль – священная корова для васпов. Правда, в центре этому дали другое название – замкнутость. Но Торий время от времени умудряется пробить мою оборону.
– Знаешь,