меня люди – просто очередной эксперимент?
Вместе со мной в приемную доктора проникает сырость и запах мокрой одежды. Доктор с непроизносимым именем всплескивает руками:
– Что с вами, голубчик? Да вы никак насквозь!
– Пустяки, – говорю я и сажусь на диван прежде, чем доктор успевает предложить стул. Он расстроено смотрит, как по обшивке дивана расплываются влажные пятна.
– Я включу камин, – вздыхает он. – Как ваше самочувствие сегодня?
– Отвратное. Здесь хуже, чем в Даре.
– Отчего же? – доктор садится напротив, участливо смотрит сквозь поблескивающие стекла очков.
По карнизу мерно барабанит дождь. От камина разливается тепло, и мягкий приглушенный свет успокаивает, дает ощущение расслабленности, притупляет бдительность. Встряхиваю головой, отгоняя слабость, приглаживаю ладонью мокрые волосы.
– Слишком много грязи и фальши.
– Так-так, – говорит доктор и слегка наклоняется вперед, сцепляя пальцы в замок. – Давно ли вы пришли к такому заключению, друг мой?
– Три года назад. Когда впервые прибыл в Дербенд. Тогда я все еще надеялся…
– А теперь?
Усмехаюсь:
– Теперь я хорошо изучил людей. Они не лучше васпов. Только прикрывают свое уродство маской добродетели. Все эти разговоры о душе. О чувствах. О дружбе. О помощи. Все это иллюзия. Обман. Фальшь.
– А в Даре разве не было фальши? – спрашивает доктор.
Я много думал и над этим. Чем вообще была наша жизнь? Выживанием. Насилием ради насилия. Войной ради войны.
– В Даре был Устав, – отвечаю сухо. – И была Королева. Если ты нарушал Устав – тебя наказывали. Если ты верно служил Королеве – тебя повышали. Если ты хотел есть – ты ел. Если хотел взять женщину – брал. И если хотел убить человека – убивал его.
– Весьма упрощенно, не находите?
– Зато честно. В вашем мире те, кто имеет власть и деньги, тоже берут, что хотят, и убивают, если надо. А все остальные рассуждают о добродетели. Но на деле просто завидуют могуществу и силе. Все ваши разговоры – ложь и манипуляция.
Я пытливо смотрю на него. Лицо доктора спокойно, но сцепленные в замок пальцы нервно подрагивают, на лбу выступает испарина: выпущенная мной пуля попала в цель. И теперь эмоциональная волна переполняет доктора, как кровь наполняет рану.
– Теперь понимаю, почему васпы выбрали вас лидером, – наконец произносит он. – Вы умеете произнести зажигательную речь. Но вы не первый, кто говорит такие слова, голубчик. Мне приходилось работать с разочарованными в жизни циниками и с уставшими пессимистами.
– С васпами?
А про себя задаю другой вопрос: «С Полом?»
– С людьми, с васпами, – доктор пожимает плечами. – Разница действительно не так велика, как хотели бы показать ваши оппоненты. Или как хотелось бы вам самим. Вы любопытно рассуждаете о душе и чувствах.
– Говорят, проще всего рассуждать именно о том, о чем не имеешь представления.
– О, здесь вы не правы! –