которую Роман мог себе позволить, была своего рода наградой – золотой медалью на грудь.
Собственно, главной наградой было то, как изменилось его самоощущение. Даже природная красота, которой щедро поделилась с ним мать, никогда не давала Роману той уверенности в себе, какую он получил вместе с финансовой независимостью. Гигантского состояния, в нагрузку к которому шла Лидочка, он не приобрел, все-таки мороженое – это не газ или нефть, но и то, что было у него сейчас, открывало дверь в некий параллельный мир, с юности Роман знакомый только понаслышке.
Он быстро вошел во вкус. Лишь в первый месяц после ранения и смерти тестя, когда Роман стал единоличным хозяином комбината, его не оставляло липкое ощущение, что деньги могут ускользнуть между пальцев. И Маскаев трясся над каждой копейкой, часами просиживая над финансовыми документами, которые не мог доверить бухгалтеру. Слава богу, его образование позволяло хоть с трудом, но разобраться во всех хитросплетениях цифр.
Подтрясывало тогда еще и оттого, что вполне успешное покушение на Лидочкиного отца не решило проблем его конкурентов. Ведь место не освободилось, не открыло бреши в бизнесе, а кое-кому так хотелось бы ее заполнить… Роман постоянно ощущал себя мишенью, к которой внимательно присматриваются. Небо за окном уже налилось свинцом, и тяжелые пули падали на землю, заставляя вздрагивать от внезапного стука в окно.
Тогда он пустил в ход все свое обаяние. И как ни было ему страшно, начал прощупывать подходы к людям, которых подозревал в убийстве. Разумеется, никто не был за него наказан… Учиться Роману было не у кого, тесть погиб, родители ничего не понимали в подобных делах. Отец готов был встать за сына грудью, но сын сам не позволил бы этого. Ему все еще страшно было остаться сиротой…
Тогда Роман, в лучших советских традициях, попробовал обратиться за опытом к «важнейшему из искусств». Нашумевший сериал «Бригада» с дворовой наивностью проталкивал мысль о ценности мужской дружбы, и Маскаев вспомнил о своих «пацанах» с той самой Лиговки, воспетой Розенбаумом.
Спустя пару недель на него уже работали трое друзей детства, один из которых, стал неплохим экономистом, у другого были друзья, кажется, даже в космосе, а Сашка Муромцев успел написать и даже издать пару детективов, и обожал копаться в интригах. А именно их Маскаеву и требовалось распутать…
Как двадцать лет назад собираясь вечерами, только теперь в большой Лидочкиной квартире, они выдвигали свои версии, спорили, хохотали, и тяжесть, давившая Роману на сердце, понемногу рассасывалась. К тому же, они усердно растворяли ее в пиве, и засыпали солеными орешками. Со стороны могло показаться, что это «литературные рабы» сочиняют сюжет очередного бестселлера, и по-детски веселятся над той чушью, которую так охотно проглатывают десятки тысяч читателей.
Когда путем «логических рассуждений», как повторял Сашка, друзья вычислили, кто больше других был заинтересован в убийстве его тестя и мог решиться на это, Роман пошел напролом.
****
С