ноготок гейши, а не те, что в своих замках возводят хитрюги синоби с ловушками и мелкими пакостями вроде отравленных игл или в решительный момент отваливающихся камней.
Дзатаки и не думал, что все так ладно выйдет. Во дворе люди вповалку лежали, кто-то умер уже, кто-то на тот свет просился, жестами показывал, чтобы голову отсекли или каким еще способом помогли побыстрее подохнуть. Девка молодая в широких шароварах нож бросила, ловко самурая молодого прикончила, пикнуть не успел. Кинула и, за живот держась, убежать попыталась, да к тому времени самураи успели уже ворота открыть да лошадей провести, а куда пешему, да еще отравленному и с болями, против конных? Догнали, девка, к стене припертая, рукой и махни – из рукава сразу же несколько звездочек вылетело, трое бойцов Дзатаки ойкнуло и с коней сползать начали, кобылица ранение в горло получила. Пришлось самому Дзатаки девку ту конской грудью к стене прижимать, да она, стерва, между ног коня еще пыталась змеей проползти. Тщетно, сотник враз срубил непутевую головку. И не жаль, такие люди никогда, хоть их огнем жги, правды не скажут, и коли уж кому присягнули, нипочем на другую сторону не переметнутся. А стало быть, в мертвом виде завсегда приятнее для своих врагов, нежели в живом.
Неожиданно земля зашаталась под ногами лошадей, подошедших слишком близко к замку конников, треск, и черный жеребец со вторым десятником ушел под землю, вторая кобыла, попавшая в ловушку задними ногами, громко ржа и брыкаясь, умудрилась-таки выбраться из открывшейся ямы, свергнув в нее всадника.
– Дощатый пол, засыпанный земелькой, лихо, – определил Дзатаки, и тут же еще четыре лошади полетели в проваливающийся подпол.
– За все ответят! – Сотник справа от даймё выхватил меч и с размаху рубанул по соседским кустам, раскроив голову стоящему за ними молодчику. – Это он, ваша милость, ловушки пооткрывал. Дождался, когда мы бдительность потеряем, и открыл!
– Ясное дело. – Дзатаки велел коню попятиться от опасного места, но тут же один из его людей молча схватился рукой за горло, словно его укусил шершень. Секунда – лицо несчастного исказила гримаса боли, между пальцев потек ручеек крови.
Тут же под другим самураем пала кобыла, сраженная звездочкой, врезавшейся между глаз несчастного животного.
Дзатаки увидел прижимающийся к стене дома серый силуэт и тотчас ринулся к нему, замахиваясь мечом. Старик это, ребенок или женщина, в данном случае не имело значения. О синоби ходили легенды, одна страшней другой. Признаться, Ким всегда считал, что сказания преувеличивают реальную опасность. На самом деле, похоже, преуменьшали. Старика он достиг через мгновение, занес меч и рубанул наотмашь, позволяя коню пронести себя еще несколько шагов, но меч словно не заметил жертвы, царапнув по стене замка.
Следующим старика попытался рубануть скачущий за даймё десятник – тот же результат, в последний момент держащийся за живот и, по всей видимости, мучительно борющийся со смертью синоби успел присесть и, крутанувшись