работает в общеобразовательной системе, она не работает у нас на приходе. У нас нет задачи накачать детей знаниями просто вот ради знаний, да, сделать голову большую, как глобус, а сердце оставить, как грецкий орех. Наша задача – помочь сделать что? И вот тут, кстати, встал вопрос о целеполагании всей нашей деятельности, и вообще главное, что бы мы хотели от своих детей, от детей в Церкви, это спасение, просвещение светом Христовой истины.
Вот к вам подходит бездомный и просит дать кусок хлеба. Вы на суде, на суде правды Божией, что вы ему ответите? Вы его пошлете прочь, вы поделитесь своей едой, если вы сидите в летнем кафе и что-то едите, вы ему скажете: «Прочь иди, не мешай мне», – или вы разделите с ним этот стол, эту трапезу? Как вы поступите? Вот это момент суда и кризиса. И мы детям, в частности, на том занятии, о котором вы сказали, предложили посмотреть один ролик, где пранкеры – люди, которые разыгрывают других людей и пишут это все на камеру, – они подходили к людям в открытом кафе и задавали этот простой вопрос: «Дай мне кусок пиццы, там, еды, поделись со мной, потому что я голоден», – и их посылают. И нам было интересно увидеть реакцию наших детей, причем не задавая им правильные вопросы о том, как правильно здесь надо поступить, чтобы они погрузились в реальную ситуацию реальной жизни и почувствовали ее на себе. А дальше, там, неким образом сюжет развивается, и в ответ на этот сюжет мы предлагаем им прочитать евангельский отрывок о Страшном суде, где Господь говорит в конце: «Как вы сделали меньшему из братьев Моих сих, так вы сделали Мне». Что вы на это скажете, дорогие ребята? Это не просто какая-то абстрактная сумма знаний, где они услышали учение Церкви о милосердии: «Вот оно, такое и такое», – записали, выучили наизусть. Это то, что они могут проживать вот в реальных ситуациях, актуализировав для себя Евангелие. Вот это работает. Не просто отдельная сумма дисциплин, которые мы загружаем детям в головы, а их опыт проживания жизни, но с христианским, евангельским акцентом.
Как я стал монахом
– До того как вас посетили мысли о монашестве, вы думали, какая могла бы быть ваша вторая половина? Какие девушки вам нравились?
– Ну вы даете! Вы ожидаете от меня образ некий? Да, есть определенный типаж девушки, женщины, который мне был всегда симпатичен, близок и… Ну, наверное, в какой-то степени остается, потому что от него невозможно вдруг вот, совершив постриг, вычистить себе мозг. Так не бывает. Но, да, сложно об этом сейчас говорить. Это вообще выглядит странно, когда, наверное, монах рассуждает о типе женщин и девушек, который ему близок. Иногда, а может быть, и чаще всего, стоит вспоминать жену Лота, которой было рекомендовано не вращать головой назад. Во всяком случае, в отношении монаха это работает. Не надо вращать головой назад, в прежнюю жизнь. Твоя жизнь началась с момента пострига, хотя, конечно, некоторый шлейф жизни ты за собой несешь и после пострига.
– А не было такого, что вы уже собирались жениться?
– Не было прямо самого момента, но были некоторые размышления и мысли о том, что,