Я покажу, как это делается. Ложись!
Я легла на укрытую бумагой подушечку. В комнате было холодно, на потолке темнели пятна, будто на него помочились, и проступала плесень.
– Бойфренд есть? – спросила она. – Что он об этом думает?
– Нет. Нет у меня бойфренда.
– А, понятно! Это я поправлю. Расслабься.
Кристина положила воск. Было горячо, но я же не знала, как должно быть. Ощущение было такое, будто правая губа горит. Она помахала над воском рукой.
– Раз, два, три…
И дернула. Моя вагина будто превратилась в дерево, корни которого рвут из земли. Резкая, раздирающая боль и жгучее жжение – все сразу. Могла б – убила.
– Господи! – крикнула я и приподняла голову. Весь мой куст исчез. На розовом лоскутке кожи темнели крохотные пятнышки крови. Промежность напоминала мохнатый рот с одним удаленным зубом.
– Откинься, дорогуша. Ерунда, пройдет.
– Нет! Не надо. Пожалуйста. С меня хватит. Хватит.
– Я не могу оставить тебя в таком виде. Как ты пойдешь к мужчине вот с этим? – спросила она, указывая на мою истерзанную вагину.
– Наплевать!
– Теперь будет полегче.
Я не знала, что делать. Мы даже немного повоевали. Она накладывала воск, а я отталкивала ее руки. Со второй полосой у меня потекли слезы.
– Двинуться можно.
И все же я позволила ей довести дело до конца, хотя мне и казалось, что она просто выжигает вульву. Неужели другие женщины тоже проходили через это? Кто же они такие? Потом Кристина занялась моей задницей – по необходимости, как она сказала, чтобы «не воняло». А я жила с этой вонью тридцать восемь лет.
Вернувшись домой, я легла с Домиником, приложив к вагине пакет с замороженными эдамаме. Я ненавидела все на свете. Платье, помада, даже цвет волос казались несусветной глупостью. Я потеряла к ним всякий интерес, даже к платью, которое так полюбила. Дело было не в нем самом. Его приобретение – вот что было здорово.
Счастье бывает разного вида. Одно, безумное счастье, принесло мне ощущение адреналина в крови от всей этой суеты. Другое я получила от тихого покоя, когда лежала с Домиником. Я поцеловала его в ухо.
– Извини, я так расстроилась.
Он принюхался. А мне вдруг расхотелось идти куда-то с Адамом. Я так и уснула, прижимая к вагине пакет с размораживающимися соевыми бобами.
Но к утру выветрившееся было возбуждение – то самое ощущение цели – странным образом вернулось. Проснувшись, я обнаружила поступившее от Адама сообщение.
увидимся вечером красотка.
Что-то было в том утре такое, что встряхнуло меня. Вырвало из тумана. Или, может быть, из грустного осознания, что однажды я умру. Это что-то проткнуло пузырь пустоты. Страсть и любовь ко всему – теперь я чувствовала их в себе.
12
В группе сменилось слово дня: с недоступный на триггер и производные. В безопасном пространстве захламленного офиса Доктора Джуд все, казалось, было чем-то мотивировано.
У