Слышал. Без подробностей.
ДИРЕКТОР: Я тебе скажу. Из Киева доложили, что смогли посмотреть ещё дальше, чем дубновские. Украину принимают в НАТО, а Российской Федерации в приёме отказано.
СЦЕНАРИСТ: И какова наша реакция?
ДИРЕКТОР: (с горечью). А что – реакция? Варшавский договор, по всей видимости, распался. Американцы ставят базы по всем нашим границам, «оборонка» погибла. В стране – сплошная растащиловка. Наши учёные работают на американский военпром…
СЦЕНАРИСТ: Да уж, читал я про это. Не могу поверить…
ДИРЕКТОР: А вторая новость – вот. В Арзамасе-16 вытащили совершенно безумный экстраполят. В Ленинграде установлен памятник Сахарову, и не где-нибудь, а на площади имени Сахарова. Но это цветочки. В Москве перед зданием КГБ сковырнули памятник Дзержинскому и на этом месте увековечили… Ты думаешь, кого? Солженицына!
СЦЕНАРИСТ: (выдыхает). Врёшь!
ДИРЕКТОР: Гадом буду!
СЦЕНАРИСТ: (потерянно). Беда, беда…
Долго молчат. Трагическая пауза ничем не нарушается.
ДИРЕКТОР: (сам себе). Да и Ленинграда никакого, говорят, там у нас больше нет…
СЦЕНАРИСТ: Что, шведы обратно оттяпали?
Снизу доносится голос режиссёра: «Поехали!»
Съёмочная площадка
Актёр закидывает за плечи рюкзак, из которого торчит геологический молоток, вместе с актрисой они становятся с тыльной стороны декорации – перед фальшивой дверью. Кряхтя, он поднимает партнёршу на руки, переступает порог, роняет ношу на постель. Лица обоих светятся нежностью. Она шепчет: «Милый! Милый!» Он опускается перед ней на колени.
На тумбочке лежат книги, придавая эпизоду вес. Малый читательский набор: «Как закалялась сталь», «Целина» и томик Тургенева.
ОНА: (включает бра). Любовь моя, о, наконец мы одни!
ОН: Каждую минуту, каждую секунду своей суровой жизни в тайге я думал о нашей встрече и ждал её!
ОНА: Когда ты сегодня позвонил мне на фабрику, я чуть с ума не сошла от радости. Даже до конца профгруппы не высидела! Ой, что будет, выговор влепят…
ОН: А знаешь, какая в тайге красотища? Воздух чист, как слеза, вода прозрачна, как воздух. Кедры шишками тебя одаривают, птицы и звери с тобой здороваются…
ОНА: Я хочу в тайгу, увези меня с собой.
ОН: Жизнь моя, теперь мы всегда будем вместе.
Целуются, умело изображая страсть.
– Стоп! – командует режиссёр. – Спасибо, нормальненько. Не космический полёт, конечно, не взрыв сверхновой… Разве что – подработать реплики…
– Зачем – реплики? – живо удивляется актёр. – Например, у Герасимца метод – импровизация, полное доверие исполнителям.
Режиссёр мгновенно воспламеняется:
– Твой Герасимец – дряхлый пень, самодур и бездарность! Снял полтора идейно правильных фильма – и классик, видите ли!.. (Несколько секунд тяжело дышит.) Ты мне лучше вот что скажи, умник. Куда ты всё время смотрел? Куда угодно, только не на свою возлюбленную.
Актёр мнётся, криво улыбаясь. Медлит с ответом.
– Давай, давай, не тушуйся.
– На «Зосю» смотрел.
– На