сторон:
– Покупай индеек, уток, кур, гусей…
Снег под ногами был затоптан и грязен. Чистым ковром блестел он лишь на крышах лавок, сверкая под лучами яркого зимнего солнца.
– Заходи в лабаз, покупай морошку и квас, – тонким фальцетом вопил хозяин овощной лавки, изо всех сил стремясь переорать горластых продавцов птицы.
Миновали лавку с белыми сахарными головками и наведались к продавцу шуб – аристократу рыночной торговли.
Торговался с ним Антип, стремясь подешевле купить понравившуюся
Рубанову шубу на хорях. Максим Акимович стоял рядом и шевелил губами, запоминая народные выражения.
Днём поспали и поздним вечером пошли ко всенощной. Добирались пешком.
– Максим Акимович, как ты себя чувствуешь? Голова не беспокоит, – задавала мужу наводящие вопросы Ирина Аркадьевна, держа за руку детей.
За ними толпой плелись: денщик, повар, швейцар и замыкал шествие старичок-лакей.
Народу в церкви – не протолкнуться.
Празднично одетый городской люд крестился на иконы и ставил свечи.
«Рождество Твое, Христе Боже наш, воссия мирови свет разума», – затянул хор, и в душу стоявших рядом аристократов и простонародья одинаково хлынула любовь и радость.
На следующий день у Аничкова дворца было тесно от карет на полозьях и саней. Высший свет пришёл поздравить своего императора.
Приёмная дворца сверкала от орденов, эполет и бриллиантов.
Вот сюда-то в своей боярской шубе на хорях и запёрся Максим Рубанов. Под расстегнутой шубой поражённое общество не увидело генеральского мундира, а скрывая усмешки, и многозначительно глядя друг на друга: «Совсем, мол, сбрендил, сердешный», – заметило шёлковую розовую рубаху, подпоясанную пояском с кистями и заправленные в хромовые сапоги лиловые бархатные штаны.
Каково же было их удивление, а точнее, изумление, когда император с супругой, в первую очередь, раздвинув министров, подошли к какому-то там разнесчастному генералишке, и поклонились ему в ответ на старинный русский поклон, с подмахиванием у колена рукой.
«Как он ловко поклонился государю с государыней, сбросив на пол свою шубу. Вот молодец! Догадался. Праздник-то народный», – тут же изменилось общественное мнение.
Товарищ4 министра внутренних дел Сипягин, вызвав в кабинет своего агента, купленного с потрохами камер-юнкера, всё у него расспросил, наорав при этом, почему не доложил, что император переделывает столовую и спальную под семнадцатый век.
«Ну, Рубанов! – думал он. – Всех перехитрил. Вот бы мне такого информатора… Но генерал богат, к тому же числился в приятелях у покойного государя», – велел вызвать к себе чиновника для поручений и приказал тому хоть из-под земли достать мастеров и отделать свой кабинет и столовую под боярские хоромы, а ему купить настоящую боярскую шубу с длинными рукавами и высокую боярскую шапку.
Год подходил к своему завершению.
Балов в Зимнем не давали – траур.
В