Его императорского величества. Завтра в полдень просят прибыть а Александровский дворец Царского Села.
«Видно, фотограф Янгельский, работая на износ, сумел отпечатать карточки», – гениально разобрался с дилеммой, решив, что не станет обижать ни Шустова с детишками, ни заводчика Смирнова.
После обеда прибывший фельдъегерь продублировал звонок, протянув Рубанову конверт с запиской от самого барона Фредерикса.
Максим Акимович проснулся в прекрасном расположении духа. Нащупав ногами туфли, накинул халат и, стараясь не шаркать ногами, пошёл в ванную.
Лакей Аполлон, морально воспрянувший духом после отъезда в Рубановку Антипа, приготовил горячую воду, правленую бритву и полотенце.
Приняв ванну, Рубанов вылез и, пригладив шевелюру, бородку и усы, обтёрся подогретым полотенцем.
Профессионально побрив барина, Аполлон попрыскал на его лицо французским одеколоном, и, заслужив благодарность, довольный жизнью и профессией, поспешил накрывать лёгкий завтрак.
Домочадцы ещё нежились в постелях.
Облачившись с помощью Аполлона в парадный мундир, Максим Акимович поинтересовался погодой на улице.
– Чрезвычайно прохладно и ветрено, ваше высокопревосходительство. Будто и не апрель, – с удовольствием, словно свою игрушку, оглядел барина.
– Тогда подай лёгкую шинель, – чуть поразмышляв, произнёс Рубанув: «До вокзала Архип Александрович доставит, а затем на поезде, – мысленно разрабатывал план поездки. – А в Царском Селе на станцию дворцовую карету пришлют».
Николай встретил своего бывшего генерал-адьютанта приветливо и тут же преподнёс две подписанные фотокарточки.
«Всё! Голицыны-Оболенские-Долгоруковы и прочие Пахомовы от зависти помрут», – бережно убрал фотографии в подаренную вместе с карточками тонкую кожаную папку с императорским вензелем.
От души поблагодарил императора, с радостью приняв его приглашение прогуляться по парку.
– Погода наладилась и стала гвардейской. Даже солнышко выглянуло. Вот и подышим свежим воздухом, – повёл гостя привычным маршрутом по Крестовой аллее в сторону китайского театра. – Чувствуете, какой мягкий воздух, и что важно, нет посторонних ушей… Почти, – усмехнувшись, узрел выглядывающего из-за толстого ствола агента дворцовой охраны. – Вот вы, Максим Акимович, нормальный отставной генерал, – изумил гостя своей сентенцией император. – Это я к тому, – улыбнулся, глянув на удивлённое лицо, – что ведёте нравственный образ жизни…
«Знал бы государь, как я вчера решил дилемму по поводу Шустова и Смирнова», – покраснел Рубанов.
– Мы не быстро идём? А то вон как раскраснелись.
– Никак нет, ваше величество. Хороший солдатский шаг.
– Я люблю физические нагрузки: зимой колоть или пилить дрова, расчищать дорожки от снега, летом – байдарка, велосипед, теннис. А при ходьбе лучше думается… О проблемах империи… О людях… На чём мы остановились?
– О нравственном образе жизни, ваше величество.
– Вспомнил. Благодарю. Это я к тому,