о смерти. В скором времени турецкий султан своим фирманом19 снимет его с должности «гирея» и отправит в ссылку на далёкий остров Родос на пять лет.
Ваше ночное ристалище опишут немец Вакербарт и молдавский господарь Кантемир: «Изготовив связки из коры смолянистой древесины – сосны и березы, кабардинцы привязали их к хвостам трехсот лошадей, подожгли и погнали табун на спящий лагерь. Лошади, испуганные сразу и пламенем, и болью, помчались со всей возможной скоростью, и в темноте ночи бросились, как молния, в гущу вражеских лошадей, которые также перепугались, оборвали путы и с неистовым шумом понеслись в разные стороны. Проснувшись от шума, османо–крымцы растерялись и думали, прежде всего, что огонь упал с неба и что действительно наступил конец света. Трудно сказать, был ли этот поступок беспрецедентным. Очевидно другое – он шёл вразрез с общепринятыми нормами черкесов, отличавшихся исключительно трепетным отношением к лошади. Война и чрезвычайная ситуация толкнули их на эту крайность. Окруженный противник, лишенный пути к бегству, мог стоять до конца и сражаться с удвоенной силой. Османо–крымцы полегли в кольце, яростно сражаясь. Каплан – Гирей I, раненный в руку, в одном кафтане, чудом вырвался из окружения». – Будет еще много описаний этой битвы участниками события Сейидом Ризой и Мехметом Фундуклу, европейцами дипломатами и путешественниками Энгельбертом Кемпфером, Ксаверио Главани, Иоганном Густав Гербером, Обри де ла Мотрэ, молдавским господарем Михайло Раковицей.
– Так Каплан – Гирей был ранен? – удивился Атажукин.
– Да. – Тарархан Бекмурзин напишет советнику Петра I о том, что «Кабардинцы взяли в плен сына и брата крымского хана, многих мирз, а также 4 000 крымских воинов, 14 пушек, 5 бомб, много пищалей, лошадей и всю казну. После переговоров отпустили сына и брата крымского хана».
– Мы сами ещё не посчитали сколько крымских воинов в плену. И пока еще не знаем кто из пленных сын и брат хана! – улыбнулся князь.
– Царь Пётр I тоже узнает о Вашей победе. Именно с этой викторией возродится русско – кабардинский союз, ибо поражение османо – крымского войска сослужит под Полтавой добрую службу в генеральном сражении с Карлом II. Шведы сильно ожидали обещанной помощи от войска Каплан – Гирея, но так и не дождались. Летописцам будет о чём размышлять. – закончил я свою речь.
– Благодарю, благодарю, джигит. – сказал Кургоко Атажукин. – Обрадовал ты меня! Но подсказывает мне сердце, что за твоими медовыми речами и лестью последует нечто, от коего волосы встанут дыбом. Ведь не просто ты здесь. Не так ли?… – грустно посмотрел на меня князь.
– Уважаемый, да, не просто так Всевышний привёл меня к Вам. Будут ещё и битвы и кровопролитья. Та, которая завершилась вчера, не станет последней Вашей схваткой с крымцами. Впереди ещё 1720, 1729, 1731 и 1739. Они победными будут для вас (то есть для нас). В 1748 к радости Крымского ханства и Кабарды, Ваш соратник Жабаги Казаноко во время переговоров с ханом Менгли II Герием предотвратит войну. – Тут я рассказал об одной из будущих