с турками, то есть строить там крепость с церковью и домом для Канчокина можно.
– Я не понимаю главного – по какому праву русская царица и турецкий султан делят то, что им не принадлежит? Что левый берег Терека, что правый ее берег, протекающие у урочища Моздок – испокон веков наша земля – кабардинская, дарованная Всевышним нашим праотцам.
– Уважаемый Кургоко, я с Вами согласен. Здесь вопрос в другом. Всё зависит от мировоззрения правителей. Есть правители, о которых идёт слава на соседние земли к другим народам и эти народы к нему хотят присоединиться, просят взять под подданство, или заключают с ним военно–политический союз. Есть и другие властители, которым своих земель мало. Они грезят о победах, славе, новых землях. Мысли их думы заняты тем, как расширить империю. Черкесы – иной народ, и правители у нас иные. Нам чужого не надо. Наши предки мужественно защищали свои земли, не посягая на чужие никогда. В этом большая разница между правителями окружающих нас империй и черкесскими правителями. Этим я хочу сказать, что соседи не успокоятся, пока черкесские земли не будут поглощены и народ не перейдёт под их подданство. Завоевание новых земель–это как аппетит, который становится больше во время еды. Ты поел, насытился, но остановиться не можешь, потому что глаза еще голодны.
– Чем ты можешь нам пригодиться? В чем смысл твоей миссии? – наконец спросил он.
– Я пришёл просить: после великой победы в Канжальской битве следует отправить послов русскому царю Петру I с обращением включить Кабарду в состав России.
– Ах ты щенок! Велика для тебя честь называться собакой … В тебе нет капли нашей крови! Ты не адыг! Горе глазам моим, тебя увидевшим! Горе моим ушам, такие речи услышавшим! – Кургого пепелил меня глазами, – Ты хочешь сказать, что если враг придет и постучится в твой дом, следует принять его с распростёртыми объятиями? А сражаться ты не станешь? – не унимался он!
– Если в мой дом придёт враг и я будут в состоянии защитить свой очаг один – я буду защищать. Если же десяток врагов, я сделаю так же… Я родился через несколько столетий после величайшей трагедии моего народа. Вы не знаете много того, что знаю я! Можете думать обо мне всё, что хотите. Но это единственный выход спасти наш народ! – говорил ему повышенным голосом.
– Нас никто ещё не побеждал в честном бою! – продолжал разъяренный черкес.
– Да, врагов было немало. Битв было немало. Но наступает и последняя битва, когда проигрывает и великий воин и даже войско терпит крах. Вспомните о мамлюкских султанах! Великий их султанат, просуществовавший три сотни лет (1250–1512), пал под натиском зарождавшейся новой империи! Вспомните это!
– Они проиграли… Но они не – мы! – усмехнулся Кургого Атажукин.
Я хотел ему другой пример привести, рассказать, что в гражданской войне Севера и Юга Америки, изначально южные штаты были обречены, так как у них не было промышленности, так как им можно было легко организовать морскую блокаду.
К моему огромному