вёдрами из колодцев.
За русской печью располагалась комната-спальня, в которой кровать, стол у окна и шифоньер для вещей.
Андрей водил Свету по дому и всё время от самых сеней держал её за талию; а она чувствовала себя слабой, виноватой, и поспешила освободиться от рук жениха и села в другой комнате-гостинной на диван напротив стола. Несмотря на то, что дом этот был подарком жениха, «новый» после ремонта, пахнущий ещё краской, – Света ненавидела все эти две комнаты, две печи, большую прихожую и «кухню». Для неё уже ясно было, что она разлюбила жениха-тракториста, или, может быть, не любила его никогда. Но как это сказать, и кому сказать – себе (?), – и для чего (?): она не понимала и не могла понять, хотя думала об этом уже несколько ночей.
Андрей и говорил так ласково, скромно, – он был так счастлив, расхаживая по этому своему «новому» дому, а Света видела невыносимую дряхлость и глупую наивную пошлость: дома деревенские против городских квартир явно проигрывают. Как-то ездили они к знакомым, что жили в трёхкомнатной в городе – и полы паркетные и обои и мебель заграничная, как и посуда… А тут, – шифоньер из фанеры (он обещал покрасить в любой цвет) пристроенный, прибитый к стене и полы из толстых струганных досок и вообще… Каждую минуту она готова была убежать, зарыдать, даже в окно выскочить… – так невыносимо неприятно его хвастовство: сам сделал, сам сколотил…
Прошли по двору. Тут сарайка подправленная им с новой крышей, которую тоже «сам построил» (крышу на старой сарайке).
В углу двора образовался ветряной смерч из пыли, ветер разгулялся и тучи сгустились неожиданно быстро, так, что потемнело, и казалось, вот-вот пойдёт дождь.
– Тебе не холодно? – спросил Андрей, щурясь от пыли, разносимой порывами ветра.
Она промолчала. Света в одном летнем платьице и правда почувствовала прохладу и поспешила домой впереди Андрея. Вообще она всегда быстро ходила и за ней все только догоняли.
– — – — – — – — – — – —
Саша в конце июня, вдруг, засобирался в город.
– Не могу я жить долго в деревне, говорил он мрачно. – Нет тут водопровода ни канализации. Я даже лишний раз руки помыть не могу, в душ хочется… —
– Да, погоди ты, блудный сын, – соскучился он! – убедительно сказала бабушка почему-то шёпотом. – Свадьба 6-го числа! —
– Да ну её, свадьбу, а то я не видел! —
– Хотел же у нас до осени пожить. —
– А теперь вот не хочу. Работу нужно искать, может на старую обратно возьмут, без дела сидеть негоже. А вы тут без меня обходитесь со своим хозяйством. —
Вечером того же дня и Света решила всё про себя. Она решила поговорить с бабушкой. Лето в этот год сплошь одни дожди и ветра, день ото дня. На ночь была гроза. Ветер стучал в окна, в крышу; слышался свист, и в печи домашней, которую не смотря на лето протопили, жалобно и угрюмо напевал свою песню. Была почти полночь, бабушка со Светой