поднял трубку:
– Да?.. Да, мадам… Очень хорошо, мадам. Мистер Вустер дома. – Он протянул трубку мне: – Миссис Спенсер Грегсон, сэр.
Знаете, время от времени не могу отделаться от чувства, что Дживс теряет былую хватку. Прежде, бывало, он глазом не моргнув отвечал тетушке Агате, что меня нет дома. С упреком посмотрев на своего камердинера, я взял трубку.
– Алло? – сказал я. – Да? Алло? Алло? Берти у телефона. Алло?
– Хватит твердить «Алло», – приказала старушенция в своей обычной сварливой манере. – Ты же не попугай. А жаль, у попугаев есть хоть сколько-то разума.
По-моему, тетушка взяла совсем не тот тон, которым надлежит беседовать по утрам с молодым человеком, – но что с ней поделаешь?
– Берти, леди Уикем сказала, что она тебя пригласила на Рождество в Скелдингс. Ты поедешь?
– Еще бы!
– Ладно, но помни, что надо вести себя прилично. Леди Уикем моя старинная приятельница.
Я был не в настроении обсуждать подобные темы по телефону. С глазу на глаз еще куда ни шло, но по телефону – нет.
– Естественно, я приложу все усилия, тетя Агата, – холодно сказал я, – к тому, чтобы вести себя в манере, приличествующей английскому джентльмену, который наносит визит…
– Что ты сказал? Повтори. Я не слышу.
– Я сказал «хорошо».
– Да? Ну смотри. Есть еще одна причина, почему мне особенно не хочется, чтобы ты выглядел в Скелдингсе полным идиотом. Там будет гостить сэр Родерик Глоссоп.
– Что?!
– Почему ты так орешь? Совсем меня оглушил.
– Вы сказали «сэр Родерик Глоссоп»?
– Да.
– Может, вы хотели сказать «Таппи Глоссоп»?
– Я хотела сказать «сэр Родерик Глоссоп» и поэтому сказала. А теперь, Берти, слушай меня внимательно. Слушаешь?
– Да, слушаю.
– Вот и слушай. Мне наконец удалось с неимоверными трудностями и вопреки очевидному почти убедить сэра Родерика, что ты не помешанный. Он готов воздержаться от вынесения тебе окончательного приговора, пока еще раз с тобой не повидается. Поэтому в Скелдингсе веди себя…
Тут я повесил трубку. Я был потрясен. Потрясен до глубины души.
Остановите меня, если я уже об этом рассказывал, но на тот случай, если вы не в курсе, позвольте мне только упомянуть несколько фактов, касающихся этого самого Глоссопа. Это был старик с устрашающей внешностью – лысый, с неправдоподобно густыми бровями, по профессии врач-психиатр. По сей день не знаю, как это случилось, но когда-то я обручился с его дочерью Гонорией, жутко энергичной особой, которая читала Ницше, а раскаты ее хохота наводили на мысль о волнах, бьющих в суровые скалистые берега. Помолвка расстроилась по причине событий, убедивших старика Глоссопа, что я не в своем уме, и с тех пор мое имя возглавляет у него список сумасшедших, с которыми ему приходилось обедать.
На мой взгляд, присутствие такого типа, как сэр Родерик Глоссоп, способно омрачить даже рождественские дни, когда на всей земле воцаряется мир и в человеках благоволение.{6} Если бы не особые причины,