готова, я чувствовала некоторую растерянность. Внезапно оказалось, что днем мне совершенно нечего делать.
Работа нашлась у синьора Фидардо.
– Мне в починку сдали две гармоники. На одной надо зачинить мех, на другой – поменять ремни. Чем бы ты хотела заняться?
Я выбрала ремни. Мне нравилось работать с кожей.
На следующий день синьор Фидардо заказал мне новый рабочий стол. Он был такой же, как его собственный, с полочками и ящичками, а сбоку крепились тиски и держатели для инструментов. Еще к нему прилагалась мягкая обитая кожей банкетка, которую, если нужно, можно было поднять повыше или опустить. Синьор Фидардо передвинул мебель в мастерской так, что мой стол уместился перед высоким, светлым окном.
– Ну вот, – сказал он, окончив перестановку. – Ученик мастера музыкальных инструментов не должен работать в каморке!
Поначалу я немного колебалась. До сих пор никто, кроме Старшого, не знал, что я здесь живу. Если я оставлю каморку и буду работать в мастерской у окна, тайна раскроется. Что скажут все эти нехорошие люди, которые называют меня «обезьяной убийцы», когда узнают, что я работаю у синьора Фидардо? Вдруг они натравят на меня полицию? Вдруг из-за меня пострадает синьор Фидардо?
Синьор Фидардо понял мое беспокойство.
– В Алфаме по любому поводу рады устроить шумиху – даже если чайка нагадит на голову епископу, – сказал он. – Местные жители любят сенсации. Они будут несколько дней судачить и сплетничать, когда узнают, что ты работаешь у меня. Но потом им надоест, и они начнут сплетничать о чем-нибудь другом. Уж поверь мне.
Я поверила синьору Фидардо. И вышло точно так, как он сказал. Слух о том, что синьор Фидардо нанял в подмастерья гориллу, распространился по Алфаме с бешеной скоростью. Многие нарочно придумывали повод, чтобы зайти в мастерскую и проверить, правда ли все то, что говорят. На улице за моим окном часто толпились зеваки. Но прошла неделя-другая, и никто уже не заглядывал в мое окно посмотреть, как я работаю.
Синьор Фидардо начал посылать меня с мелкими поручениями в соседние кварталы. Я забирала посылки на почте и покупала сигары в табачной лавке вдовы Перейры. Иногда синьор Фидардо брал меня в ресторан обедать. Люди здоровались со мной, как с любым другим встречным. Про «обезьяну убийцы», похоже, все забыли.
Глава 19
Могила Элизы Гомеш
Наступило лето и принесло с собой тяжелый, гнетущий зной. В полдень в Алфаме все замирало. Беловатое солнце палило с ясного синего неба, и люди прятались по домам и закрывали ставни на окнах, чтобы не пускать жару внутрь. Только к вечеру город снова оживал. Открывались магазины, уличные торговцы разворачивали свои лотки. Машины, телеги и трамваи медленно ползли по улицам, кишащим людьми.
Часа за два до полуночи в бары и кабаки начинали стекаться посетители. Через открытые двери на ночные улицы лились звуки фаду. Даже в самых тесных и обшарпанных заведениях звучала гитара и грустные песни о любви, печали и сладостно-горькой тоске. Синьор Фидардо