так он преставился, глядючи, как я старею и дряхлею. С тобой, Мила, не соскучишься. Не будь я тебе матерью, давно бы уж прекратила всяческое общение. Но, знать, ты – крест мой пожизненный.
В трубке послышались гудки.
– Ну, вот и поговорили, – буркнула Мила и тяжело поднялась с кресла.
За окном давно было черно. Захотелось заесть горечь сегодняшнего дня чем-то вкусненьким. Обычно последний раз в сутки она ела в обед – какое-нибудь низкокалорийное печенье и чай без сахара. А до конца дня потребляла только таблетки, отбивающие аппетит. «А вот напекла бы пирогов, сделала бы фирменное блюдо да за столом бы с мужем и сыном дружно посидели, посмеялись, порешали проблемы. Так семья-то крепкой становится, – ругала Милу мать. – А с твоей диетой два здоровых мужика долго не протянут!». «Это их проблемы!» – обычно отмахивалась Мила. И не верила в искренность женщин, которым нравилось крутиться у плиты, таскать из магазинов продукты, чтобы порадовать, побаловать близких. Таких женщин Мила презирала, считая, что они тянут эту лямку лишь потому, что финансово зависимы от мужей и ни на что путное оказались не годны. А Мила… О, насколько больше она бы могла сделать, если бы не Юрий! И этого мерзавца ей надо простить?
Она достала из сумочки несколько таблеток, которые давно и успешно заменяли еду, проглотила их и прислушалась. Где-то на улице смеялись дети, гуляли пары, издалека доносилась музыка. А Мила сидела в огромном доме в полном одиночестве, с нарисовавшейся тревожной болезнью, без любимого мужчины, отвергнутая коллективом, непонятая матерью.
О сыне с мужем можно и не говорить. Последние месяцы Юрий практически перестал бывать дома. Поговаривали, что у него на стороне появилась возрастная пассия. С годами он потерял форму и перестал интересовать девочек. И тогда проявлялось в его отношении к Миле миролюбивое: «Давай начнем сначала?!». Но она давно не подпускала мужа к себе даже взглядом. Что же до сына, то последний раз Мила видела его пару месяцев назад и фактически вообще забыла о его существовании. Из университета его все же исключили, и он теперь обитал где-то по друзьям-знакомым, прячась от военкомата и милиции в призывные месяцы. А со стороны их семья казалась вполне себе благополучной, статусной, позволяя супругам сверху вниз поглядывать на разведенок и неудачников. Видимость семейного счастья была единственным крючком, который держал Милу и Юрия за шкирку вместе.
Считала ли Мила свою жизнь бездарно прожитой? Вовсе нет. Ведя счет неудачам и проблемам, она на невидимых счетах отщелкивала свой позитив: статус замужней дамы позволял ей двигаться по карьерной лестнице в советские годы. Из плохонького корреспондента, не любящего людей и не интересующегося ими, без чего эта профессия немыслима, Мила стала сначала сотрудником отдела писем, а спустя несколько лет – редактором. Для этого ей понадобилось позволить потискать себя главреду, пенсионеру с заскорузлыми пальцами. Вскоре, пустив в ход свою красоту и изобретательность, Мила стала вхожа в кабинеты чиновников, руководителей предприятий, глав администраций. Она