когда у меня и плохонького меча не было, чтобы прокормить себя.
– Вы считаете, что я должна уступить воле отца? – голос девушки, казалось, доносится издалека, как будто она поставила жизнь на карту, и что это будет за карта, зависело от слов Озэра.
Он медлил с ответом, но потом произнёс серьёзно:
– Я верю в повиновение и верность.
Глубокое молчание воцарилось в комнате надолго. Озэр думал, что Аэлис уснула, сражённая усталостью после бурного дня. Он понял, что это не так, когда через некоторое время услышал вопрос, грустный и насмешливый:
– Так нет мне пощады, капитан?
Прежде, чем ответить, Озэр услышал скрип в углу, где стоял чёрный сундук. Рыцарь вскочил с быстротою молнии и откинул крышку, держа меч наготове. Он не увидел дна: под полом был прорыт туннель, выход из которого маскировал сундук. Вверх по лестнице поднимался монах в чёрном облачении с тонзурой в клюнийском стиле, увидев рыцаря, он вытаращил глаза от изумления, как будто не ожидал никого увидеть в конце туннеля.
– Иисус, Мария и Иосиф! – воскликнул Озэр как раз перед тем, как монах бросился на него с кинжалом, спрятанным под наплечником. Клинок задел руку рыцаря, но не ранил. Не раздумывая, Озэр взмахнул мечом и вонзил его в руку нападавшего. Монах истошно завопил:
– Стража, сюда! Ко мне! К Готье Суйерскому!
Глава четвертая
И тут отверзлись врата ада. Озэр отбился от раненого в руку монаха, который, забыв о ране, пытался пронзить его кинжалом в сердце. Аэлис бросилась к окну с криком:
– Луи Л’Аршёвек! За Сент-Нуар! Нас атакуют!
Озэр отбросил нападавшего, на этот раз ударив его в бок клинком плашмя, тот застонал от боли. Рыцарь пока старался не наносить монаху тяжёлых ран, но берёгся и сам. Однако кто бы мог подумать, что в тщедушном теле Готье Суйерского таится столько ярости? Казалось, гнев придал ему сил.
– Мужчина ночью в спальне – странная компания для девственницы! – крикнул он.
– Не в каждой спальне из-под земли являются монахи с кинжалами! – ответил Озэр, приседая, чтобы увернуться от клинка, метившего в горло.
Суйер весь сморщился и выгнулся дугой, уклоняясь от меча Озэра. Пожирая взглядом дрожащую фигурку, не отходящую от окна, он воскликнул:
– Не бойтесь, мы уж сделаем из неё порядочную женщину… У, пёс проклятый!
Луи Л’Аршёвек появился в окне и, кинувшись на Суйера, пронзил его клинком, шепнув на ухо:
– Куда простому монаху тягаться с ариепископом, глупец!
Одно нескончаемое мгновение Аэлис казалось, что Суйер умрёт на месте: кровь хлестала из его груди, как будто клинок пронзил ему сердце. Но когда Л’Аршёвек извлёк кинжал, она увидела, что удар пришёлся немного выше, в плечо, и, хотя Суйер морщился от боли, рана была неглубока.
– Да ты мясник, – заявил Озэр, притворяясь рассерженным.
– Я тоже рад видеть тебя целым и невредимым, – воскликнул Луи со смехом.
– Пока все мы живы, надо бы убраться отсюда, а то того и гляди…
В