врача-педиатра. Она только что устроилась к нам в поликлинику после окончания медицинского института в городе Куйбышеве тогда. Мне было уже 13, и на детский возраст совсем не походил. Мы пришли в давно знакомое здание педиатрической приемной (не один и не десять раз я побывал тут) и, заняв очередь, сидели и ждали приема. Я был на костылях и даже стыдился, что такой большой уже, а все больной.
– Следующий, – позвала сестра в приемной, и это была наша очередь.
Я прошел в приемную, поздоровался и сел на стул. Родители стояли, мама впереди, а отец чуть позади за ней. Мама плакала, отец нервничал и одергивал ее. Но женщина-врач молодец, не выгнала нас, а прониклась к нашей беде. Выслушав, что произошло, и прочитав мою карточку, она сказала, что нам немедленно надо ехать в Куйбышев (Самара сейчас), в институт травматологии или костной хирургии к профессору Краснову. Она дала адрес и написала направление, что было равносильно путевке в жизнь. Мои родители не знали, как ее отблагодарить. Даже на моем болезненном лице появились какие-то положительные эмоции. Попрощавшись, мы пошли домой, окрыленные надеждой.
Весь остаток дня мы готовились к поездке. Отец надел костюм. Мама тоже что-то самое свое лучшее, ну и я что-то надел свежее. Наутро первой электричкой, в 5 часов утра, мы уехали в областной центр. От вокзала в Куйбышеве взяли такси (тут с отцом никто не спорил) и только молча сидели и смотрели по сторонам на проносившиеся мимо большие проспекты, высоченные дома. На небе занимался восход красными всполохами. Такси остановило нас у огромнейшего комплекса института и клиники. Но как только он уехал, нам, оказалось, еще надо было пройти приличное расстояние, так как он привез не в тот корпус. Но ничего. Мы потихоньку шли, боялись поскользнуться, было скользко в тот декабрьский день. И вот нужный белоснежный корпус, освещенный восходящим солнцем, взмывший свои 15—20 этажей ввысь. Спросив, куда идти, мы поднимались на нужный этаж. Уже на первом этаже мы поняли, это не периферийная поликлиника с десятком больных, а тут были буквально тысячи. Хоть и было утро, но уже работа кипела, как в улье. Сестры, доктора в белых халатах, санитарки, хозрабочие и огромное количество людей, прямо как на вокзале.
Я не узнавал отца, он, весь выпрямленный и такой уверенный в себе, шел, казалось, туда, куда надо. Мы с мамой семенили за ним. Мы пришли в приемную травматологического отделения, костного отделения. Вдоль стен на стульях сидели люди, похоже, тоже приезжие, и ждали очереди. Мы тоже заняли куда-то, как и все. Прошел час, два, три. Доктора входили и выходили во множество кабинетов, но мало кого вызывали. У меня отекла нога и стала ныть, не говоря о том, что и есть уже хотелось и что-то тут было не так: либо мы не туда попали, либо как-то по-другому тут принимают больных. Отец закипал уже и, не выдержав, стал стучаться в кабинеты, выяснять, где тут профессор Краснов, но ему отвечали, что он на обходе, но одно было хорошо – этот этаж был правильный. Через минут