между пасмурным небом и ровной кромкой леса нарастал звук, способный остановить кровь в венах путников. Неровно поднимающийся и пропадающий вой следовал за экипажем, пугая не только лошадей, но и вооруженных до зубов пассажиров.
– К мушкетам! – крикнул Брехтов, стягивая рукавицы.
Лицо его соседа напряглось. Маркиз вглядывался в серые пятна приближающейся погони.
– Позвольте им подойти поближе! – ответил наконец де Конн. – Стрелять нужно точно в цель!
– А не лучше ли пальнуть пару раз сейчас? – недоумевал следователь. – При эдаком шуме они могут и отстать… Волки боятся пальбы!..
– То не волки, уважаемый! – перебил его де Конн. – То собаки!
Брехтов вылупился на маркиза. Между тем заунывный шум нарастал прибойной волной, раскидывался по краям леса и ухал над головами. Экипаж бешено заколотило, задергало от неровного бега четверки перепуганных коней. Шарапа гикнул, неистово прошелся по крупам жеребцов прошитым кнутом. Те, фыркая и вскидывая головы, метались и толкались, будто охваченные огнем. Экипаж несло по раскисшей дороге, закидывая грязью возницу.
– Карамба, кабронес дэ мьерда! – слышалось с места Шарапы.
Извращенная ругань и жесткие щелчки кнута, в конце концов, привели животных в чувство. Но для Михайло было уже поздно. После нечеловеческих усилий удержаться в малом седле он повалился на бок и в попытках ухватиться мотавшейся рукой за соседнего коня, съехал промеж передников. Через несколько секунд его болтало под брюхом жеребца. Он умудрился вцепиться обеими руками в подбрюшник, запустив ноги под шлею. Увы, такое положение не устраивало ни форейтора, ни несущегося коня. Это понимали все, включая стрелков. Раздался первый залп ружей. Две собаки врылись в грязь, словно подкошенные. Эхо от выстрелов чечеткой разнесло печальную весть по узкой просеке. Оба стрелка ловко перезарядили штуцеры.
– Стрелок Преображенского полка, к вашим услугам! – выпалил следователь в ответ на восхищенный взгляд маркиза.
– Мое почтение! – ответил тот, и новый залп свалил еще двух псов. – Нам нужно отделаться от них как можно скорее, а то я потеряю форейтора!
Полукруг погони сужался вокруг задка экипажа. Прежде чем одно из серых созданий изловчилось нырнуть под брюхо правого передника, прогрохотало еще несколько залпов. Михайло заметил угрозу, подтянулся, выпрямился, чтобы не отдать собственный зад на потеху собакам. Та вцепилась в подол его кафтана. Под экипажем раздался крик борьбы. Михайло ожесточенно отбивался высвобожденной ногой, но от этого его хватка ослабевала. Он рисковал свалиться. На помощь псу поспешали еще трое, и Михайло завыл от ужаса. Вдруг над ним пронесся щелчок кнута от руки Шарапы, столь мощный и пронзительный, что разбил череп одному из нападавших животных. Второй пес отлетел со следующим ударом, подобно вышибленной топором щепке. Кровь и мозги веером покрыли новенькую одежку форейтора.
– Держись! – вывел его из шока голос Шарапы. –