видны первые ряды большой студенческой аудитории и профессорская кафедра с грифельной доской во всю стену. – Классики марксизма говорят, что войны – это разрешение экономических конфликтов силовыми методами. А биологи говорят: нет, это использование политиками ферментов ненависти, накопившихся в массах. Возьмите самый простой погром – что это? То же самое: сбрасывание негативной энергии, отведение ее потока от истинных провокаторов недовольства населения. Это элементарно, не так ли? Пойдем дальше. В России полно злобы, люди сучатся друг с другом целыми днями, люди с утра до вечера только и делают, что ищут, на кого бы излить свои ферменты гнева и раздражения. Наступите на ногу человеку в лондонском метро – что он вам сделает? Я пробовал. Вы не поверите, они на это улыбаются и говорят: «Итс ол райт, донт вори!»…»
Студенты в университетской аудитории засмеялись, и президент в лимузине чуть скривил свои толстые, как лангусты, губы.
«– Нет, честное слово! – продолжал профессор на телеэкране. – Я его, сукина сына, чемоданом по колену! А ее, капиталистку несчастную, ботинком по ноге в ажурных колготках за сорок долларов – и что, вы думаете, она мне сказала? «Sorry, you are stаnding on my feet!» – «Извините, вы стоите на моей ноге». Она передо мной извинилась! У самой слезы на глазах, ей-богу, а на губах улыбка – «извините»! Мне, негодяю!..»
Профессор выдержал паузу, пережидая оживление аудитории, как эстрадный артист пережидает оживление зрителей, уже захваченных его выступлением.
«– А попробуйте наступить на ногу нашему человеку. Он скажет: «Итс ол райт»? А? Попробуйте! – сказал профессор развеселившимся студентам. – Или просто станьте у выхода из метро поперек движения пешеходов и послушайте, что вам скажут. Нет, мне просто интересно, сколько вы устоите…»
Тут профессору опять пришлось переждать смех своих студентов. И даже в лимузине президент и его спутники улыбнулись.
– Ну, ты даешь! Чего ты нам принес этого комика? – спросил президент у Пашутина.
– Еще минуту, пожалуйста! – попросил тот, обращаясь сразу и к президенту, и к его дочери. – Сейчас он перейдет к делу.
«– Тут я в газете прочел, – говорил между тем профессор на телеэкране, – что кто-то кого-то на машине обогнал на проспекте Мира. И что? Шофер, которого обогнали, догнал обгонщика и расстрелял из автомата! На проспекте МИРА! Так дело было или я преувеличиваю? Или я порочу наш город добряков и джентльменов?
– Так! – подтвердила аудитория.
– Спасибо, – сказал профессор. – Итак, мы имеем в нашем народе плотный раствор ферментов с негативным зарядом. Сколько в Москве жителей? Восемь миллионов. А приезжих, командированных, бомжей? Еще два. Говоря языком биохимии, мы имеем в Москве десять миллионов емкостей, до краев заполненных ферментами раздражения, недовольства, горечи, ненависти и тому подобное. Или я не прав? Или по городу ходят и ездят емкости доброты, вежливости, любви и радости?
Аудитория хмыкнула.
– Но если я прав, – тут