медведя в прошлом году видали… Ой, ну и взгляд у тебя! На-ко, выпей…
Кто-то в сером плаще, стоявший напротив Павла, протянул открытую жестяную банку…
Пиво!
Господи, так, значит…
– Спасибо, господин майор!
Ремезов, наконец, узнал местного участкового – своего, между прочим, приятеля – заядлого доминошника, с которым не раз уже игрывали в садочке вместе с пенсионерами. Уж такого «козла» забивали – словно сваи вколачивали, в соседней деревне слышно.
– Ла-адно выпендриваться-то, – усмехнулся в ответ участковый. – Просто шел мимо, вижу, у тебя в мансарде свет горит, дай, думаю, зайду – договоримся на завтра партейку, я как раз в отгулы уйду. А то – на рыбалку?
– Не, на рыбалку не поеду, занят очень, – Павел уже окончательно пришел в себя и, поднявшись с кресла, снял с головы сетку-антенну, на что гость снова хмыкнул, на этот раз уже со значением:
– Да я вижу, что занят. Ты, Паша, похоже, уснул. Уж разбудил, извини.
– Ла-адно, – улыбнувшись, Ремезов махнул рукой. – А за пиво – спасибо. Давай вниз спустимся, там у меня самогон есть, хороший, вкусный… Кое-что обмоем.
– У бабки Левонтихи самогон брал? – утвердительно-осведомленно спросил участковый.
– У нее.
– Да. У нее – хороший. Только вот жена… Поздновато уже.
– Жаль…
– Но, раз ты так настаиваешь – выпью! И это, кабель-то прибери.
Павел недоуменно вскинул брови:
– Какой еще кабель? Ах… Слушай, Андрей, а нельзя мне его еще… на денек? Клянусь, больше не буду… даже заплачу, коли уж на то пошло.
– Ого-го! – спускаясь по лестнице, гулко расхохотался майор. – Ничего, Паша, обойдется Чубайс или кто там вместо него и без твоих денег. Только ты днем-то кабелек прибери… а на ночь опять протянешь. Народ у нас, сам знаешь какой бдительный – заколебали уже заявы друг на друга по хрени всякой писать! У одной по ее реечной тропе корова соседская ходит, другой от автоматчиков ухватом еле отбился…
– От автоматчиков – это дядя Леша-лесник, что ли?
– Он.
– Так он же непьющий!
– Вот по этой причине крышу и сорвало. Бывает! Ну, где твой самогон хваленый?
Ремезов гостеприимно распахнул дверь:
– В залу, в залу проходи, Андрей.
Сняв фуражку, участковый покачал головой:
– Ишь ты – в залу.
– Так тетушка называла. Сейчас, я колбаску порежу.
– Не надо, Паш. У меня сала с собой шматок. Вот если только хлебушка да луку.
Через пару минут приятели уже уселись на диване у небольшого журнального столика, хлопнули по рюмашке, зажевали, потом торопливо накатили еще…
– Ну, еще по третьей – и можно уже не так часто, – пригладив редеющие на макушке волосы, довольно произнес участковый, настоящий сельский «Анискин», только не дородный, как Михаил Жаров, а, наоборот, тощий, словно жердь.
Седые виски, усики, смешливые – у самых глаз – морщинки, на кителе – новенькие майорские погоны.
– Ну,