скривившись, передразнил Ремезов. – Единственный-то грамотный человек. А ну, вели позвать его, да живее!
– Сейчас спроворю, боярин-батюшка!
Мухой вылетев из-за стола, рядович скрылся за дверью.
Так вот и стали разбираться – вдвоем – а третий (Умник) на берестине выделанной писалом острым записывал. Сначала людишек переписали, потом земли. И того на круг вышло взрослых мужиков да баба на усадьбе да по всем селеньям, да на выселках: холопов обельных полтора десятка душ, да семь челядинок, да дюжина закупов, да рядовичей, включая самого тиуна, четверо, да двадцать – в те времена говорили – «полсорока» – смердов. Не бог весть что… но и не так уж и мало вышло. О землях же – о тех особо сказать надобно. Собственно вотчинные запашки – вокруг Заболотицы, в лесищах, тако же и дальше землица, Всеволодом-князем жалованная. Все – огнища.
– Так-так, – выслушав тиуна, Ремезов озабоченно покачал головой. – Понимаю – подсечно-огневое земледелие называется: лес подсекли, пожгли, пашню распахали – живи не хочу… год-другой, много – третий. А дальше-то что? Снова лес жечь?
– Да хватит еще на наш век лесу-то, батюшко! – подал было голос тиун, да сразу же осекся под гневным взором боярина:
– Аполитично рассуждаешь, товарищ тиун! Словно бы олигарх какой-нибудь или крупный российский чиновник, которым тоже почему-то кажется, что нефти на их век хватит. Не знаю, как насчет нефти, а лес будем беречь…
– Что-что, батюшко? Чтой-то я не пойму, о чем ты.
– Вот, блин недоделанный! – в сердцах выругался молодой человек. – Да я все о том же – хозяйствовать правильно надобно! Яровой клин, озимые, а часть земли пусть отдыхает, под пар.
– Хо! В полоцких да в немецких землях тако и сеют! – осмелев, подал голос Демьян. – Про то язм самолично слыхал.
Ремезов усмехнулся:
– Хэ! Слыхал он. Итак, уважаемые господа, собрание правления сельхозартели «Заболотица и Ко» прошу считать состоявшимся. Ты, Михайло, в деньгах, в выгоде понимаешь?
– В выгоде? Еще бы!
– Тогда назначаешься коммерческим директором, я – само собой – генеральным, а ты, Демьяныч, как самый грамотный – секретарем и – по совместительству – бухгалтером. Вопросов больше нет? Все понятно?
– Не, батюшка, – изумленно переглянувшись, разом произнесли Михайло с Демьяном. – Правду сказать – ни единого словечка не поняли.
– Ну… оно слишком-то вам понимать и не надо. Одно знайте, товарищи – хозяйствовать отныне будем по-новому, «социализм – есть учет и контроль», как сказал… гм-гм… Франсуа Мориак, что ли…
– Ну, про учет-то мы поняли, уяснили.
– Вот и славненько, – выйдя из-за стола, новоявленный именитый вотчинник (пока еще только – «вольный слуга»), азартно потер руки и, искоса взглянув на тиуна, поинтересовался насчет долгов:
– Надеюсь, все должнички переписаны?
– А как же, батюшко! – вскочив, просиял ликом тиун. – Как водится – на дощечках, на палочках.
– Это как – на палочках? – полюбопытствовал молодой человек. – Ну-ка, Михайло, напомни-ко.
Рядович