группу оправданное. Тем более что старый разведчик и впрямь наилучший выбор. Однако когда они уже расходились, полковник тронул его за плечо:
– Сергей, задержись на минуту…
Обустроился Мартынов, стоит признать, совсем неплохо. Оккупировал небольшую комнату, главными достоинствами которой было чудом уцелевшее стекло в окне и плита, на которой сейчас негромко пофыркивал чайник. Учитывая, что наступала осень и дни становились все прохладнее, очень даже кстати. Сколоченный на скорую руку стол мог похвастаться какими-то бумагами, картой, которую Мартынов тут же убрал, целым набором остро отточенных карандашей и очередным «вальтером», используемым вместо пресс-папье. В этом качестве пистолет выглядел сюрреалистично-милитаристски, но функцию свою выполнял достойно, крепко прижимая ворох документов к неровной дощатой поверхности. Ну и дополнял картину трофейный пулемет с заправленной лентой, стоящий в углу, рядом с брошенным на пол спальным мешком.
– Садись, – полковник кивнул на табурет, судя по виду, оставшийся от прежних хозяев, и принялся возиться с чайником. – Там на полке пирог – Светлана Александровна с утра расстаралась.
– Оба-на! С черникой?!
– Да, уже поспела. Давай налегай.
Печь их докторша умела неплохо. Во всяком случае, первый кусок изрядно проголодавшийся Хромов проглотил моментально. А вопрос и вовсе задал только после второго:
– Палыч, а теперь скажи – зачем ты меня звал?
– То есть в то, что я захотел тебя угостить, ты не веришь? – весело прищурился Мартынов.
– Не-а.
– Аргументируй.
– Скорее всего, ты пригласил бы и остальных. А раз нет – значит, хочешь иметь со мной разговор тет-а-тет, и пирог здесь – приятное дополнение, и только.
– Что же, в мозгах тебе не откажешь. Обиделся?
– За что?
– За то, что послал людей, не посоветовавшись. Тем более людей, которых ты считаешь своими.
– Это неважно. Ты командир – ты решаешь, что лучше для всех.
– Не очень честный ответ, но… принимается. Тогда новый вопрос. Ты историю учил?
– Учил, – Сергей не понимал смысла разговора, а приключения, случившиеся в последнее время, привили ему настороженное отношение ко всему непонятному.
– Скажи, помнишь, кто такой Фрунзе?
– Один из главных полководцев Гражданской войны, сподвижник Ленина. Умер от болезни, уже после войны, во время операции.
– Гм… Половина нынешней молодежи этого и не вспомнит.
– Смотрел фильм про него как-то, по патриотическому каналу. Ну и Громов воевал одно время против него. Как ни странно, остался о Фрунзе очень высокого мнения, вот и рассказывал.
– Хорошо. В смысле, хорошо, что кое-что знаешь. Многое не потребуется объяснять.
– Что именно?
– Ты знаешь, встречалось мне как-то мнение, что со смертью Фрунзе далеко не все однозначно.
– То есть?
– Ну, есть две базовые версии: непереносимость наркоза, о которой просто не знали, и козни Сталина, по приказу