изнутри должны быть под стать, но не тут-то было.
На какой-то миг почудилось даже, что он угодил в нутро одного из мусорных баков, в основном из-за запаха. Обрывки бумаги, жестянки… Мутные разводы на замызганной плитке пола. Из-под пакета у стены растеклась лужа, кисло пахло отбросами.
Поднимаясь, он прижался к холодной стене и обмер. Изнутри почудился протяжный, ввинчивающийся в сознание стон. Низкий, он закручивался выше, выше и вот уже перешел на визг. Он помотал головой, но нет, то была не игра воображения. Андрей Петрович, увидев его замешательство, только махнул рукой и прошептал:
– Это вода… трубы гудят… ничего страшного, идемте дальше.
Он подчинился, но на всякий случай держался от стен подальше. Стараясь ступать как можно тише, они поднимались по замызганным ступеням вверх.
Наконец лестница привела их на последнюю площадку, где кроме трех дверей тянулась ввысь железная лестница, упирающаяся в увенчанный замком квадратный люк. Он вопросительно взглянул на Андрея Петровича, который вместо ответа, кряхтя, начал лезть вверх, а дойдя до люка, разомкнул замок и осторожно откинул крышку. Помешкав секунду, он, стараясь не шуметь, полез за ним следом…
Чердачный полумрак, пронизанный косыми лучами света из слухового окна, пах пылью и старым деревом. Где-то рядом курлыкали голуби. Андрей Петрович аккуратно притворил люк, приложил к нему увесистый кирпич и тихо, но уже в голос сказал:
– Добро пожаловать в мою резиденцию. Живу аки парижский художник, на мансарде. Удобств особых нет, зато, – он похлопал рукой по стропилу, – над головой есть крыша. Здесь сухо и спокойно. Идемте, – сказал он, увлекая за собою гостя мимо столба света, в котором танцевали потревоженные пылинки, к кирпичной кладке, видимо, трубы, подле которой лежало много разного тряпья.
– Вот и мой закуток. Вы побудьте здесь, а я спущу пока мусор.
Андрей Петрович вернулся сравнительно быстро и извлек из недр своего линялого плаща пластиковый фугас с водой. Порывшись в вещах, он добыл видавшую виды кастрюлю, отсыпал туда откуда-то взявшейся крупы и залил водой из фугаса.
– Как вы относитесь к каше? – спросил он своего гостя.
Тот неопределенно пожал плечами.
– В вашем положении я б не стал привередничать, – усмехнулся Андрей Петрович и, отложив кастрюлю, кряхтя, уселся на пол, вероятно, собираясь отдохнуть.
– Простите, однако, я всегда предполагал, что для процесса варки необходим… огонь?.. – удивился гость.
– Необязательно, – потянувшись, ответил Андрей Петрович, гречневую крупу можно залить обычной водой, лучше горячей, но можно и холодной. Скоро будет готова. А чтобы время прошло незаметно, я предложу вам в качестве комплимента от шеф-повара продолжение нашей беседы. Не так калорийно, но вы уж не обессудьте. Чем, говорится, богаты…
– Да что вы, что вы, – забеспокоился гость, – это вы меня простите. Просто к таким условиям я несколько…
– Ничего, – махнул рукой Андрей Петрович, –