к чаю: пьет только красный, кладет в чайник порядочно листьев, но лишь немного полученного настоя наливает в чашку, потом разбавляя кипятком и размешивая в получившейся жидкости сахар. Ну не смешно ли? Чай… Одно название, что чай.
Установилось длительное молчание.
Баг погасил окурок и вытащил из пачки новую сигарету.
Выжидательно глянул на Богдана.
Богдан задумчиво двигал пальцем по столу печенье. Потом поднял глаза на напарника.
Некоторое время они смотрели друг на друга.
«Все понятно. Карма», – подумал Баг.
«Нельзя иначе», – подумал Богдан.
Потом Баг вздохнул и спросил:
– Драг еч… Я вот подумал: Крюк – он настырный, способный, но… Не его уровень. И опять-таки: не просто так Ртищев именно перед нами на камни-то выпрыгнул. Знак это. Карма.
Богдан бледно улыбнулся.
– Карма? А по-моему – долг.
– Так я позвоню Алимагомедову… – Баг в нетерпении сунул руку в рукав за трубкой.
– Я сам позвоню. Моего ранга, думаю, будет достаточно, – ответил Богдан. – Вести это дело тебе, а этический надзор осуществлять – мне, и шабаш. Ниточки тут высоко могут потянуться… Очень высоко.
Баг только вздохнул. Язык уже щипало от сигаретного дыма.
А все еще только начиналось.
Апартаменты Багатура Лобо,
20-й день восьмого месяца, отчий день,
середина дня
Шилан[22] Палаты наказаний Редедя Пересветович Алимагомедов к неурочному звонку минфа из Управления этического надзора отнесся благосклонно. И хотя отчий день Алимагомедов, как и миллионы прочих ордусян, проводил в кругу семьи, в загородном имении – детские голоса задорно звенели где-то неподалеку – он потребовал к трубке еще и Бага и внимательно выслушал основные обстоятельства, после чего повелел ланчжуну Лобо возглавить потребные деятельно-розыскные мероприятия, пребывая при том в тесном взаимодействии с минфа Оуянцевым-Сю. Соответствующую же сим полномочиям пайцзу Багу можно будет взять в Управлении внешней охраны и в первицу, ничего, не до формальностей.
Затем, выждав некоторое время, – чтобы в Управление успел с соответствующими повелениями позвонить сам шилан Редедя Пересветович, Баг позвонил туда сам и отдал два распоряжения. Во-первых, все материалы по делу по мере их поступления немедленно пересылать к нему на «Керулен» зашифрованными обычным для таких случаев способом. И во-вторых… Баг мрачно покосился на Богдана, который сидел над своим остывшим чаем и, чуть вытянув худую шею, прислушивался к царящей в апартаментах тишине (не проснулась ли Жанна?), кашлянул и преувеличенно бесстрастно приказал отслеживать по городу и окрестностям все случаи покушений на самоубийство (удавшихся и предотвращенных – все равно) и тоже незамедлительно сообщать ему, лично. Богдан, услышав это, совсем пригорюнился – но покивал. Он, как видно, тоже не исключал подобного развития событий.
Затем Баг откланялся: Богдану пора было во храм – отчий день все-таки, это свято; а сам Баг, не сомкнув в