скучал трехглавый пес в синей униформе.
– Добрый день, – вежливо сказал Мистраль.
– Добрый, – согласился Цербер. Некоторые считали присутствие этого мрачноватого стража излишним, но они забывали, что в Городе проживало не меньше 35 миллионов человек, причем при 20-часовой рабочей неделе у них оставалась прорва свободного времени. Если нормальные люди тратили ее на выпивку, Интернет, дискотеки, кафе и прочие развлечения, то менее сознательные граждане предпочитали сочинять всякую галиматью, которую они неизменно посылали сюда, в это огромное здание, выстроенное в виде спирали, с полупрозрачными стенами. Самые же несознательные еще и приезжали лично, чтобы потребовать у издателя ответа, отчего он не принял к публикации творения, вышедшие из глубин их души. Для того чтобы обезопасить себя от наиболее рьяных авторов, издатель и обзавелся охраной, наводящей страх даже на самых отъявленных графоманов. Даже Мистраль, при всем его невозмутимом характере, и то старался как можно быстрее миновать стойку, за которой сидел трехглавый пес.
– Мне назначено, – сказал писатель.
– Проходите, – милостиво разрешил Цербер. Мистраль двинулся дальше, а страж занялся маленьким тщедушным чистильщиком ковров, который нес на плече свернутый в трубку гигантский палас. Писатель был уже у лифта, когда сзади донесся яростный лай и крики ужаса. Вздрогнув, Мистраль обернулся, но чистильщика ковров уже след простыл. Цербер утер слюну, свисавшую сталактитом из одной пасти, и раздраженно пнул палас рыжей лапой. Оттуда вывалилась пачка листов – распечатка какого-то текста, буквы на котором при виде стража съежились и побледнели от ужаса.
– Ни дня покоя! – проворчала вторая пасть, в то время как третья с хрустом пожирала творение безвестного автора, решившего проникнуть сюда под видом чистильщика ковров. Но тут подошел лифт, чья шахта была расположена точно по центру спирали здания, и Мистраль с невольным облегчением шагнул туда. Дверцы сомкнулись, витки спирали потекли вниз, затем остановились, и Мистраль вышел. Коридор встретил его нежной, ровной прохладой. Писатель прошел через приемную и наконец оказался в кабинете издателя, который работал сразу на четырех компьютерах пятью руками. Шестая держала перед собой видеофон.
– Скандал – это, конечно, хорошо, только надо как следует продумать детали. Какой попало скандал не подойдет, особенно сейчас, когда тиражи у него падают. Что? Да! Нет! Подумайте хорошенько и перезвоните позже!
Он отключился и швырнул видеофон на стол, после чего вытер пот со лба и милостиво кивнул Мистралю.
– Не понимаю я этих читателей, – пожаловался издатель. Теперь он работал на компьютерах всеми шестью руками, удаляя файлы, правя, вычеркивая и просматривая тексты с умопомрачительной скоростью. – Раньше прямо-таки сметали его книги с прилавков, а теперь даже экранизация с Орландо Оливье в главной роли не подняла на них спроса. Как ваши дела?
– Плохо, – признался Мистраль.
– Плохо? – прищурился издатель. – А вы уверены,